что из этого получилось.

Случай №1.

Звоню моему коллеге. Мы с ним дружим, и поэтому бывает и высказываемся не очень хорошо. Звоню:

— Здравствуйте, Сергеев?

— Да, да. Что вы хотели?

До боли знакомые интонации. И я как у нас почти "принято" приветствую:

— Привет, скотина.

Ну, был, конечно, повод, но затянувшаяся пауза однозначно определила, что Сергеев-то Сергеев, но не тот. Отец приятеля потом долго выяснял за что его так:

— Да это такой-то, наверняка, звонил. Ну, чудак такой, что с него взять.

Случай №2.

Приезжаю к отцу в столицу. Долго, неоднократно звоню ему на работу. Надо же знать время старта родственной пьянки. Всегда брал трубку отец. Но не в последний раз, а я уже привык. Звоню:

— Слушаю вас.

— Привет, отец.

Ну очень долгая пауза. Как потом рассказывал отец, трубку взял его сотрудник с заслуженной и многократно проверенной репутацией бабника. Всё, что видели коллеги — это окаменевшую статую с выпученными глазами. Надо полагать, за эту паузу перед ним пронеслись все сотни его романов и его возможные последствия. Разобрались как-то.

Случай №3.

Это классика жанра. Мой день рождения. Звонит телефон, женский голос:

— Привет, с днем рождения.

— А, Ирина, спасибо, что помнишь.

— Это не Ирина.

— А, извини, Оля, до тебя секретарша звонила, я и подумал, что эта дрянь таки вспомнила про мою днюху.

— Это не Оля.

Вообще-то, нокдаун. Но пауза требовала новой попытки:

— Наташа?

В третий раз промахнулся. С той поры и не виделись. Так да здравствую цифровые технологии.

дружно хором над чем-то своим ржет. Кто-то из славян. Какие-то восточные люди уныло ковыряются в блюдах, явно выискивая там останки свиней. Небольшая компания прилично одетых мужичков в очечках — те вообще молча сидят, тыкаются в гаджеты и непонятно — откуда они взялись. И мы с женой и с детьми. Нас пятеро.

Входит пожилой немец в пиджаке с галстуком и в шортах. Явно подвыпил. Удивленно оглядывает зал — и не видя соотечественников грустно садится за соседний с нами стол. Что-то заказывает из еды, в баре прикупает себе бутылочку шнапса на полыни в тряпичном мешочке. С удовольствием выпивает рюмашку и повеселевшим взглядом оглядывает зал. Безошибочно определив в нас иностранцев, спросил — откуда мы приперлись в эту дыру?? Узнав, что из Москвы, вздохнул и пошел к пианино. Ссадив мальчишку с табуретки начал что-то наигрывать соул-джазовое. Причем очень неплохо для деревенского дяденьки. А потом запел — густым бархатным Леонардо Коэна баритоном:

Я по свету немало хаживал, жил в землянках окопах тайге..

С сильнейшим акцентом, но с удивительно четким произношением. Мотив конечно был его собственный, но аранжировка на мой взгляд ничуть не хуже оригинального марша. Зал стих, все повернулись к исполнителю.

И тут компания хорошо одетых мужчин хорошо поставленными голосами и очень грамотно поставив тональность стали подпевать:

Похоронен был дважды заживо,

Знал разлуку, любил в тоске.

Совершенно неожиданно, компания мужиков-работяг в углу когда пошел припев грянула:

Но Москвою привык я гордиться и везде повторял я слова:

Дорогая моя столица, Золотая моя Москва!

В конце уже пел весь зал, и даже восточные люди подхватили:

И врагу никогда не добиться,

Чтоб склонилась твоя голова,

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва!

Это было настолько неожиданно и здорово, что немец аж прослезился.

Да и мы тоже не скрывали своих слез. А все оказалось весьма просто.

Хорошо одетые мужички оказались физиками из МИФИ и ехали из Мюнхена в Зальцбург на тамошний фестиваль хоров. Сами они тоже временами пели в академическом хоре МИФИ и потому были столь грамотными певцами. Славяне-работяги были с Западной Украины и ехали наоборот из Австрии в Германию на работу. Восточные люди оказались азербайджанцами - торговцами из Нахичевани и тоже не раз бывали по делам своим и в Москве и в Мюнхене. А немец — простой учитель истории из бывшего Карл-Маркс Штадта, переехавший после объединения в соседний Берхтесгаден. Он прекрасно играл на пианино и знал множество песен на всех языках.

Потом мы пели и Let it be, и Дывлюсь я на небо, и Очи черные, и Бела Чао. На наше пение подтянулись и местные немцы с аккордеоном. Когда мы уходили — ншум, гам, веселье и братание русских, украинцев, немцев, азербайджанцев и турок было вовсю. Спасибо тебе, Йохан, за наш вечер, за то самое немецкое гостеприимство, которое реально, а не на словах объединяет народы. Спасибо и тебе, Москва, за то, что всегда и везде с нами.