Те, кто злословят обо мне, пусть знают — Я ГОРАЗДО ХУЖЕ. (Чя-то мудрость.)
Моя тётя Люся была преподавателем, и их институт каждое лето посылал студентов работать вожатыми в летние лагеря, которые и сейчас ещё нет-нет да и называют пионерскими. Ну так, газовали семьдесят лет, а тормозной путь — в зависимости от веса: пионерия рулит! Ведь в ней побывала вся страна. В общем, о чём это я: меня тётя обеспечивала путёвками в разные летние лагеря, изредка даже ведомственными: где требовались вожатые, туда же преподавательский состав института сбагривал на каникулы своих детей.
Дело было в конце августа, я как раз вернулась после тётиной путёвки из самого лучшего лагеря на свете (не подумайте на Артек): там был полный бардак! Дисциплина формальная, режим плавающий — лишь бы детей вовремя накормить — мероприятия импровизируются на ходу и получаются просто шикарными. Вечером попеременно кино и дискотека. А в остальное время мы, "хозяева лагеря", чувствовали себя, как вольные пеликаны в пампасах — а пампасы в лагере и его окрестностях были огого! — набитые малиной, земляникой, черёмухой и тайными штабами. Нашими. В них "юные пионеры" играли в карты, в войну, курили бычки и изредка сигареты, между затяжками непринуждённо жонглируя междометиями — чувствовалось, что папы у них были подковаными в этом на все ноги — задние и передние. И нас, ясноглазых детей преподов, лихие индейцы, конечно, обучили всем этим тонкостям. В меня там влюбились двое мальчишек — в первый раз в жизни! И сразу двое! Это только десятилетним девочкам под силу заценить. А в десять лет всё всерьёз. Хотя, им-то было уже не десять, оба были старше меня — девочки, плачьте — на два года! И в мою подружку тоже влюбились двое — наш пионер и местный — и всё это добавляло к нашей роскошной вольной жизни бурю романтики и экшена.
Увы, всё хорошее мигом кончается. И вот, я вернулась в деревню, к тётке, в глушь, в Москву. В ней ещё немножко было лето, но такое блёклое — хоть плачь, с единственным для меня теперь развлечением — покататься с моей одноклассницей Анютой на великах. Грусть-тоска, а что делать — созвонились, договорились.
Через полчаса подъезжаю — вся такая по-ковбойски обветренная, в шортах, майке и кедах — к месту встречи. Издалека вижу, что что Анюта уже на месте, но с какими-то проблемами: в неё вцепился пожилой довольно-таки дядька, схватил велик за руль а, чтоб не уехала, переступил через переднее колесо и ногами его зажал. Старый, весь в морщинах, а туда же — в маньяки. Аньку уже за руки хватает. И лицо фактурное. В общем, пора спасать.
Гоню во все лопатки и колёса, резко, с разворотом торможу возле них и говорю грубо и даже так сипло:
— Эй, ты, дядя, а ну, отпусти её!
Дядя ко мне обернулся, смотрит и на меня тоже с интересом, но Аньку не отпускает. Тогда я рявкаю:
— Кому сказано, убери свои клешни! И... — дальше чешу отборными идеоматическими оборотами, почерпнутыми в детском санатории труда и отдыха. Вставляю туда про то, что вон за тем поворотом ещё наши ребята, сейчас они подъедут, и... дальше опять обороты — про то, что они с ним сделают. В общем: НАС СОПРОВОЖДАЮТ 2 КРЕЙСЕРА, 6 ИСТРЕБИТЕЛЕЙ, 4 ПОДВОДНЫЕ ЛОДКИ И МНОГОЧИСЛЕННЫЕ КОРАБЛИ ПОДДЕРЖКИ.
У мужика глаза поспели, как крыжовник, челюсть на груди, со стороны мы вообще картина с маслом: стоит девочка, ножки-спички, ручки бантиком, с велосипедом, и заваливает дядю с пухленькой девочкой отборными шматоблоками.
Ну вот, наконец я ему всё высказала и жду реакции. Тишина. Потом дядя говорит слабым голосом:
— Вы Маша?.. А я Аполлон Викторович.
Анюта тоже подбирает челюсть и говорит:
— Маш, не бойся. Всё хорошо. Это мой папа.
Я, тихонько-тихонько, как мышка:
— Ой... Простите...
Ну да, у неё же ещё отчество такое смешное, весь класс не переставал шутить — Аполлоновна.
Вот так я и познакомилась с её папой — само собой, Аполлоном. Интеллигентом, Бог знает, в каком поколении, поэтом, человеком энциклопедических знаний. Когда я подъехала, он Анюте на велике руль выравнивал.
Если у них застолье, и я в гостях, он обязательно рассказывает эту историю, хоть под стол прячься: вечно он это вспоминает и наверняка опять всё слышит, как наяву, хоть полностью, конечно, не озвучиватет. Звучит это у него так:
— Мы правили велосипед. Тут Маша подъехала и вступилась за Аню — думала, что я маньяк. — И он всегда при этом неудержимо улыбается: — Просто как тигрица на меня набросилась, я даже испугался. Ну, вот, так разволновалась за Аню. А я за неё после этого меньше стал волноваться. — И поднимает за меня тост.
С тех пор не ругаюсь матом.
Да! Если ещё не догадались: мой любимый на все времена лагерь, откуда я тогда вернулась, был от МВД (Министерство Внутренних Дел, милицейское начальство). Назывался он Дзержинец. Вся обслуга, вплоть до поваров, там состояла из дембелей от примыкающей военной части.
И путёвки туда были у тёти только в то единственное лето...
29 Mar 2012 | Артем |
- вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
22-00 сижу на кухне чайком балуюсь, забегает жена и к холодильнику. Набрала две руки и бежать. Я ей вслед: "СКОРО ВЕСНА!". Вернулась положила всё обратно.
Рассказали участники данной истории, которым не верить нельзя:
Две подружки, две коллеги по работе Гуля и Света из славного города Павлодара, что находится в Казахстане, как-то на стыке 80-90 годов прошлого столетия в свой очередной, законный отпуск, решили съездить в город Алма-Ату, развеяться, посмотреть столицу, да и наверно,
Перед 8 марта ИТ поздравляет своих женщин — в том числе присутствует начинающая програмистка. Все идет своим путем, произносятся тосты, поедается торт. Заметно, что програмистка, очень маленького роста девушка, уже успела хорошо "угоститься". Потихоньку весьма бойкая барышня берет разговор на себя, и в некоторый момент начинает произносить тост:
— Хочу сегодня поздравить моего коллегу (здоровенный мужик под 2,5м. , с которым ей приходится много, и иногда, не просто работать), в этот хороший праздник. Несмотря на то, что он такой большой, в нем есть что-то такое маленькое, самое хорошее, я точно знаю...
Я рыдал. А она со мной больше не разговаривает. Вообще.
У нас розетка сквозная с соседями и мне все слышно. Один раз сижу, читаю, и слышу как из розетки громко так: апчхи! апчхи! Рефлекторно наклоняюсь и вежливо, внятно говорю: будьте здоровы!
В наступившей тишине было слышно, как соседку прошиб холодный пот.