к тем, кто не желает ходить строем, хочет свободы.

4. Совок — это запрет верить в Бога. Это насмешка над сказками, волшебством, колдовством... Это показное чудеснебываеткание при пропаганде, какое чудо совершили Маресьевы и Матросовы.

5. Совок — это запрет на бизнес и преследование за азартные игры.

6. Совок — лицемерие в отношении народов. При показной дружбе оных высоко котируются только русские и русский язык, а кто говорит по-украински или латышски (или считает себя украинцем или латышом) — именуются жлобами. Обозвать хохлом — почти традиция.

7. Совок — это пресмыкательство перед силой плюс лизоблюдство перед начальником.

8. Совок — это неуважуха к личке. Дома, в школе, в армии, в ВУЗе, на работе все, кому не лень, обзывают твою девушку дурой, а тебя придурком (мол ты ей поклоняешься, а она тебе изменяет). И такое отношение к личной жизни молодого человека считается нормой.

9. Совок — это семейные скандалы, в которых молодые люди теряли сознание или сбегали из дома.

10. Совок — это... Продолжить?

Муж, то есть бывший, у неё был — Сергей. Так себе субъект. Поначалу был приличный, но потом что-то у него как-то испортилось в характере. То ли кризис у него был, то ли осеннее обострение, неизвестно. Развелись.

А тут, значит, однажды вечером, приходит он, как снег на голову.

— Привет, Оля, — говорит, — я, вообще-то, подумал, и решил: алименты платить больше не буду.

Она, значит, вытирает руки о фартук, говорит спокойно, но уже с прищуром:

— Ты, Серёжа, это… как хочешь, а сын у нас общий. И по закону ты обязан.

А он, как нарочно, и говорит:

— А по новому указу, — говорит, — тот, кто платит алименты, имеет, так сказать, интимное право. На связь. С бывшей супругой.

Тут Ольга так и села. Даже ложку уронила.

— Что ты мелешь, Серёжа?

— Не мелю, — говорит.

— А ты проверь. Это теперь государственное нововведение. Дескать, справедливость. Платишь — получай доступ.

Ну, она схватила телефон, вся дрожит. Интернет открыла — и точно. Какой-то новый президентский указ. От 1 июля. Там мелким шрифтом, но ясно: "в целях укрепления демографической устойчивости и обеспечения возврата моральных ценностей... " — ну и так далее. В общем, если получаешь алименты — будь добра, исполняй супружеские обязанности. Пусть и бывшие.

Ольга закрыла телефон и заплакала.

— У меня, — говорит, — человек есть. Мы любим друг друга. А если я с тобой, Серёжа, буду... всё. Всё рухнет. У меня совесть не позволит.

А он, между прочим, руками разводит.

— У меня тоже дама есть. Она мне, между прочим, на массаж не даёт без декларации о намерениях. Но! Я люблю сына. И если ты мать, так терпи. Иначе ты эгоистка. Ребёнку нужны ресурсы. А ты — упираешься.

И спорили они так, я вам скажу, не меньше двух часов. С аргументами, с нервами, с чаем и без. В какой-то момент он даже сказал:

— Я тебе что — банкомат с насадкой? Я, может, в душе поэт. А вы все — деньги да деньги. Это же как изнасилование, только в рублёвом эквиваленте.

И тут, когда уже дошло до каких-то ужасных метафор и крика, вдруг — хлоп.

Ольга проснулась.

Лежит в кровати, лицо в подушку вжато, сердце колотится, как будильник советский.

Поняла она тогда: всё это — сон. Просто страшный, абсурдный сон. Ни указа, ни Сергея, ни законного разврата.

Села, вытерла слёзы, подумала.

"Знаешь что, — говорит себе, — а может, и правда. Может, ну его. Эти алименты с унижением. Буду сама. Я не хуже других. "

И с утра, не медля, написала ему:

"Сергей, если хочешь — давай поговорим. По-нормальному. Без цирка. Ради сына".

Вот такая история, дорогие товарищи. Кому смех, а кому поучение.

улыбались, когда о нем заходила речь. Мы с ним были шапочно знакомы.

Мы с коллегой только закончили обедать и направились к выходу, как этот знакомый на всё кафе басом проговорил:

— Александр, пусть твой друг идёт, а нам с тобой надо поговорить.

Мы с коллегой переглянулись, улыбнулись, и я присел за столик:

— Приветствую, Виктор Петрович!

— Здравствуй, Саша. Рассказывай, где работаешь?! — спросил он, продолжая есть солянку.

— В компании. Таскаем сырьё из Азии.

— Скажи, а твоя компания не хочет инвестором быть в строительстве гостиницы? Выбил место удачное. От вас нужен один миллиард. На выходе получите два с половиной, — он перешёл ко второму.

— Виктор Петрович, спасибо за предложение, но у нас обороты в разы меньше. Вы говорите про огромные деньги.

— Ну нет, так нет. Второй вопрос. Не менее важный. Мне сейчас надо ехать на другой конец города. По самым пробкам. Ты меня сильно выручишь, если пару килограмм купишь вяленой воблы. Я сейчас доем. У меня в багажнике машины лежит.

— Виктор Петрович, тоже вынужден отказать. Не люблю рыбу.

— Саша, не понимаю тебя! Как с тобой бизнес делать?! От всего отказываешься! Дай хоть пару телефонов более дельных людей!

Я хотел было дать пару контактов. Потом посмотрел на его спортивный костюм и ответил, что настолько деятельных людей у меня, к сожалению, нет.

? Александр Бессонов

и способ охлаждения. Сахар был символом статуса и его могли прописывать, как лекарство.

В 1764 году, на пике ананасомании в Англии стоимость одного ананаса составляла примерно? 80. Это около $16 000 сегодня. Ананасы сдавали в аренду, ими украшали столы.

Почему рождественский стол традиционно украшает индейка? Потому, что она стоила огромных денег и считалась дорогим праздничным блюдом. Сегодня индейка, как и курица — мясо бедняков.

Этот список бывших деликатесов можно продолжать очень долго. Резко подешевели специи, авокадо, бананы, киви, кофе, шоколад. Конечно, это связано с уменьшением их себестоимости и с развитием средств доставки. Но не все так однозначно. Мы видим, что происходят перемены и в другую сторону.

В XVII-XVIII веках омары были настолько распространены в Новой Англии, что любой человек мог спуститься к морю и набрать себе полную корзину омаров. Их называли "морскими тараканами" и ели только в случае сильного голода. В основном омаров использовали в качестве кормовой добавки скоту.

Потом омары стали пищей рабов, преступников, прислуги, бедняков и солдат. В начале XVIII века состоялся судебный процесс, на котором прислуга жаловалась на жестокое обращение хозяев. Одним из аргументов было то, что прислугу слишком часто кормили омарами. И суд вынес специальное постановление – в меню омары могут быть не чаще трех раз в месяц. В начале XIX века из омаров стали делать кошачий корм.

Еще в XIX веке устрицы были дешевой уличной едой. Француз с утра брал ведро с лопатой и шел к морю во время отлива собирать и выкапывать себе на завтрак устриц и мидий. Как картошку.

Резко подорожали ребрышки и стейки. Сегодня хороший стейк — одно из самых дорогих блюд в ресторанах.

В России XIX века икра была настолько обычной, что ее давали бесплатно в кабаках, как сегодня дают орешки.

"Всем попробовать пора бы, как вкусны и нежны крабы. "