В девятилетнем возрасте, Джон Фэрфакс будучи бойскаутом, уладил спор со сверстниками с помощью револьвера. В 13 лет отправился в джунгли

Амазонки, чтобы жить там "как Тарзан". И действительно так и жил, продавая шкуры добытых им ягуаров и оцелотов. В 20 лет после неудачного романа решил окончить жизнь в смертельной схватке с ягуаром, но в последний момент, когда битва уже началась, одумался и пристрелил зверя.

Когда ему было 22, он отправился из Сан–Франциско домой, в Аргентину, на велосипеде (не было денег) и доехал до Венесуэлы. Потом три года был контрабандистом в Панаме. С трудом сбежав от подельников, наконец–то вернулся домой, добирался на коне.

В 1966 году Джон загорелся идеей в одиночку в лодке на веслах пересечь

Атлантику, было ему тогда 29. До него такие путешествия предпринимались лишь вдвоем, и одно из них закончилось трагически. 20 января 1969 года он отплыл с Канарских островов на лодке "Британия", и через 180 дней догреб до Флориды.

Но на этом Фэрфакс не успокоился. Спустя два года он пересек и

Тихий океан, также на весельной лодке, но в этот раз не один, а с подружкой – Сильвией Кук, которая, кстати, стала первой женщиной, отважившейся пуститься в подобное плавание. При этом она не умела плавать. Путешествие из Сан–Франциско до Австралии длилось 362 дня.

А еще Джон Фэрфакс был заядлым игроком и не вылезал из казино. Поэтому не удивительно, что в результате он поселился в Лас–Вегасе, где остаток жизни благополучно зарабатывал на жизнь игрой в баккара.

Эмигрант, или "Там, где течет река"

У каждого из нас есть конкретное место, где начинается наша личная Родина.

У моего одноклассника это был абрикос, который рос перед порогом его дома. Дом стоял на пригорке. Костя залезал на развилку дерева — один шаг прямо с порога, и смотрел вдаль, на город и море. И однажды написал в школьном сочинении, что это и есть его самое любимое место.

Моя Родина начинается совсем в другом городе, на высокой железнодорожной насыпи. Небольшая темная речка с огромными белыми лилиями, над ней старый железнодорожный мост без сварки, еще на заклепках. Переходишь мост и перед тобой, с высоты моста, простор синего неба плещется зелеными камышовыми и лесными волнами.

Однажды, когда тебе придется уезжать, как ты думаешь, навсегда, ты задашь себе вопрос — а где она заканчивается, твоя Родина?

И ты уедешь, и придумаешь себе сказку о том, что твоя родина, это... там где ты; там, где твоя семья; там, ГДЕ ТЕБЕ ХОРОШО И КОМФОРТНО; там, где тебя ценят и любят; там, где...

А потом ты поймешь, что это полная фигня, и значение имеет только то место, то кресло, окно, абрикос, речка, где НАЧИНАЛАСЬ твоя Родина.

Даже если ты туда никогда не хочешь вернуться.

Вот такая почти история из личного.

мама папе: а это что за рваные деньги тут лежат? папа: ну скопились рваные деньги. А скотча, чтобы заклеить, дома нет. А чтобы купить скотч, нужны деньги. А они рваные, нужно сначала заклеить. Вот и лежат...

История произошла со знакомым знакомых (далее знакомый). Знакомый работал руководителем российского филиала европейской фирмы. Глава фирмы — афроевропеец Марк. Однажды по производственной надобности знакомому надо было срочно приехать в головной офис. Знакомый звонит Марку договориться о встрече, секретарь отвечает: у него умерла мама, не будет две недели. Знакомый выражает соболезнования и начинает судорожно ждать.

Через две недели звонит снова. Секретарь отвечает: — Марк сушит маму, когда приедет — неизвестно.

У знакомого ушла неделя и 100 евро на телефонные переговоры, чтобы выяснить: в далекой африканской стране — родине Марка — покойников принято сушить на солнце. И пока они не высохнут совсем, похоронный обряд не завершен.

Работала я переводчиком (с английского языка) когда-то давно. В основном это были небольшие группы туристов, которые приезжали на Байкал и останавливались на постой у местных жителей за небольшую (но ощутимую для местных) плату. Местным, да и приезжим иностранцам была подобная дорога экзотика. Зачастую ужин в семье переходил в бурное