Нина третий день бродила по своей даче.. В который раз рассматривала, перекладывала, трогала бесконечные дорогие сердцу мелочи — ветхие зачитанные книги, фотографии в самодельных рамочках, тряпочки в шкафу, нехитрую посуду в серванте..

— Да, — понимала Нина, — сын прав, не за что ей здесь держаться. Барахло какое-то. Надо продавать. Юрке деньги позарез нужны в этой Германии..

Она уже 7 лет не видела сына. Как уехал тогда с женой.. Звонит только, когда что-то нужно. Вот теперь деньги понадобились. Требует. А у Нины только однушка в хрущёвке в Измайлово, да эта дачка..

Раньше жили они большой семьёй в просторной трёхкомнатной квартире в Сокольниках. Были живы ещё нинины родители, был жив любимый муж. Когда Юрка вырос и женился, а Нина овдовела, сын настоял на размене квартиры. Нина смиренно переехала в однушку в чужой район. Потом Юрка с женой засобирались в Германию и продали своё жильё.

Нина осталась одна. 6 месяцев в году она проводила на даче, где прошло её детство, где цвёл весной маленький яблоневый и сливовый сад, благоухала сирень и жасмин.. Где было счастливое общение с состарившимися друзьями детства..

Продать дачу было для Нины концом жизни. Но сын — есть сын. Выхода не было. И Нина смирилась.

Купить этот клочок земли с крошечным стареньким домиком мгновенно согласился сосед Нины Колька. Сорокалетний добрый сосед, ровестник Юрки, с которым сын здесь рос, играл, гонял на велосипеде.

Оформили документы. Вырученные деньги Нина тотчас перевела сыну. Прибрала дом и участок и кликнула через забор Кольку, чтобы отдать ключи.

— Теть Нин, — пробасил Колька, — Значит так! Я бумажку подписал. Живите сто лет — дача ваша. Только продать вы её больше не сможете. Для меня эти деньги роли особой не играют, а Юрке вашему хватит вас доить! Ненасытные они с женой.

Этот молодой парень появился в отделе в июле, сразу после окончания института. Он пришел с горящими глазами, готовый покорять вершины маркетинга и провести революцию в продажах компании.

В первую же неделю он выдал массу идей, возмущался долгими перерывами на кофе офисных старожилов и пространными обсуждениями коллег соседнего отдела. Его наставница, пролистывая глянцевый журнал, пару раз отмахнулась от его настойчивых рацпредложений и, не выдержав, поручила ему перелопатить под каким-то предлогом огромные папки старых проектов.

Пару месяцев наш энутузиаст сидел почти зеленый, перестал разговаривать с коллегами, а в перерыве подолгу пил кофе. Казалось, что он просто чего-то ждет.

Чего он ждет, мы поняли на исходе третьего месяца — оказалось, что владелец компании его дядя по материнской линии, и с сегодняшнего дня он начальник отдела.

В строительном магазине купил самый крупный болт, что продавался там. Теперь в любой непонятной ситуации достаю его из рюкзака и кладу на всё неугодное. Люди в большинстве своём крутят пальцем у виска, а мне всё нравится. Спокойнее стал.

В Ираке в некоторых городах существует старый обычай, согласно которому книжные магазины оставляют свои книги на тротуаре без присмотра. А кто-то и вовсе может оставить их на улице на ночь. Иракцы говорят: "читатель не ворует, а вор не читает".

У меня был один знакомый. Политик и бизнесмен.

Когда подчиненные пиарщики докладывали ему, что о нем в интернете распространяют недостоверную информацию, он говорил: "Это еще слава богу, что достоверную не распространяют"…