Ей было 21. Ему – 61. И когда она попыталась уйти, Пабло Пикассо засмеялся ей в лицо: "Пикассо никто не покидает".
Но она ушла. Франсуаз Жило — единственная женщина, когда-либо покинувшая его сама.
Годы подряд история повторялась снова и снова: Пикассо находил молодую талантливую женщину… истощал ее… ломал… и переходил к следующей. Некоторые не пережили этого.
Мари-Терез Вальтер покончила с собой.
Дора Маар провела годы в психбольницах.
Жаклин Рок выстрелила себе в голову спустя 13 лет после его смерти.
Он говорил, что женщины — это или "богини, или подстилки".
А потом появилась Франсуаз.
Париж, 1943 – город под нацистской оккупацией. Она – 21-летняя студентка живописи с проницательным взглядом и волей из чистой стали. Он сказал ей: "Я мог бы быть твоим отцом". Она ответила: "Но вы им не являетесь".
Такова была Франсуаз — хрупкая снаружи, несокрушимая внутри. Десять лет она жила рядом с ним – любила, работала, родила ему двоих детей. Он рисовал ее сотни раз, называл музой, "женщиной, которая видела слишком много". Но Франсуаз видела то, чего не понимали другие: он разрушал все, что любил.
В начале 50-х маска Пикассо спала. То, что начиналось как блестящий гений и обаяние, обернулось жестокостью. Каждый разговор – борьба за власть. Каждое молчание – психологическая война. Он обесценил ее искусство, манипулировал, сравнивал с любовницами, требовал поклонения.
Остальные женщины ломались.
Франсуаз – нет.
Однажды утром 1953 года она посмотрела в зеркало. Ей было 32 — но она чувствовала себя старше. За ее спиной на стенах висели его картины, словно сотни следящих глаз. И вдруг она увидела себя отчетливо.
Она развернулась к нему и спокойно сказала:
"Я ухожу".
Пикассо рассмеялся – холодно, неверующе. "Ты не можешь меня покинуть. Пикассо никто не покидает". Но она ушла.
Собрала вещи. Взяла детей. Вышла из дома — из его тени, из его власти. Без криков, без сцен. Тихой силой женщины, возвращающей себе душу.
И она не исчезла. Франсуаз продолжила рисовать. Воспитывала детей сама. Шаг за шагом отстраивала карьеру. А в 1964 году сделала то, что шокировало художественный мир: издала "Жизнь с Пикассо" — честные и бескомпромиссные мемуары, которые ломали миф и открывали правду. Пикассо пытался запретить книгу во Франции. Бесполезно.
Франсуаз сказала: "Я была обязана сказать эту правду другим женщинам. Чтобы они знали, что они тоже могут выжить".
Книга стала мировым бестселлером. Впервые люди увидели, что стояло за гением Пикассо: манипуляции, жестокость, разрушение тех, кто его любил.
Впоследствии она снова влюбилась — в Джонаса Солка, ученого, создавшего вакцину против полиомиелита и спасшего миллионы жизней. "Пикассо хотел владеть миром, – говорила Франсуаз. – А Джонас хотел его лечить".
Они поженились в 1970 году и были вместе до его смерти. С ним она нашла то, что Пикассо никогда бы не дал: любовь без контроля.
Тем временем ее искусство процветало. Ее картины – сильные, яркие, непокорные – появились в Метрополитене, MoMA, центре Помпиду. Она стала тем, чего Пикассо боялся больше всего: художницей, чья слава принадлежит ей самой.
Пикассо умер в 1973-м, в 91 год — в богатстве, но в полном одиночестве, он сам сжег все мосты.
Франсуаз прожила до 2023-го, умерла в покое, в 101 год — на пятьдесят лет дольше его.
Пять десятилетий творчества, свободы, силы.
В конце жизни, когда ее спросили, как она решилась уйти, она только усмехнулась: "Ибо свобода — это единственная любовь, которую следует беречь".
Пикассо рисовал ее лицо сотни раз, пытаясь ее захватить, удержать, присвоить. Но Франсуаз нарисовала свою судьбу.
Ей было 21, когда она встретила самого могущественного мужчину в художественном мире. Ей было 32, когда она его покинула. И 101, когда она ушла из жизни — прожив 70 лет, доказывая, что она никогда не была только его музой. Она всегда была художницей.
Пабло Пикассо сломал всех женщин, которых касался Кроме одной.
Франсуаз Жило не просто выжила – она вышла из его тени и ушла в собственный свет. И оставалась там до конца своей удивительной жизни.
Иногда самый большой акт искусства — это не дать себя уничтожить
Да здравствует наш суд- самый гуманный суд в мире!
Как уже писала пару дней назад, я стала жертвой самого дебильного ограбления в мире. Вора ввела в заблуждение надпись на картинах 60.000?. Он не учел, что это была цена в лирах, т. е 30 евро по курсу, и спер 2 картины. Реально, у них нулевая цена, те 60 тысяч были написаны из жалости, чтоб не
обижать художника. Но рам конечно жалко...
Я пошла к карабинерам. Не буду грузить вас, чем карабинеры отличаются от полиции, скажу только, что они подчиняются министерству обороны. И еще про них анекдоты рассказывают. Это не подтянутые парни с военной выправкой и дисциплиной, а что-то среднее между участковым Анискиным и словоохотливым сельским попом. Поговорят, пожалеют, посоветуют или проведут профилактическую беседу, чтоб человек с пути истинного не сбился.
Я пришла во всеоружии, у меня было видео вора, его имя и адрес. Парень 2004 года рождения, родился в Румынии.
Мне задали пару вопросов.
— Дверь взломал?
— Нет, сама открыла. Они мне устанавливали камеры и пол дня взад-вперед ходили.
— Украл много?
— Только 2 картины из кладовки.
— Применял насилие или угрозу насилия?
— Нет, тьфу-тьфу.
— Вынес картины при белом свете на глазах у всех?
— Днем, но в момент, когда все отвлеклись. На камеру попал.
— Тогда поздравляю, это не грабеж, а кража, т. е тайное похищение имущества. И из-за малой стоимости украденного нет смысла терять время ни тебе, ни нам.
Мне сказали, что если я буду настаивать, то заявление примут, но через месяц мне придет отказ в возбуждении уголовного дела. Не из-за отсутствия состава, он как раз-таки был, а из-за "незначительности проступка". Если бы заводили уголовное дело против каждого, кто украл карамельку, то никакой полиции бы не хватило. Правосудие в Италии и так долгое, а если добавить всю эту шелупонь, то оно вообще захлебнется.
В лучшем случае, это дело могут переквалифицировать в административку и дать штраф.
Но участковый Анискин настаивал, что не стоит портить жизнь парню, его и так Бог наказал полным отсутствием мозгов. Установил камеру и сам же на нее попался. Гений! Плюс от избытка ума уволился с работы. Теперь не сможет из-за этого получить пособие по безработице. Его дают тем, кто попал под сокращение, а не сам ушел громко хлопнув дверью.
Он думал, что со 120.000 в кармане (а перекупщики краденого дали бы намного меньше) можно больше не работать. Ну-ну... Это ж Италия, а не африканские джунгли, где этих денег до самой смерти хватит. Я даже сомневаюсь, что в родной деревне в Румынии он с такой суммой мог бы шиковать до пенсии. А если жить на широкую ногу в Италии, то и на год не хватит. Возьмет машину подороже, новый телефон справит, обновит гардероб, купит ботиночки Прада, свозит подружку на Мальдивы и все... Даже на золотые зубы денег не хватит. А когда придет штраф в 500 евро, то ему придется идти грабить старушек в день пенсии, а это уже не проповеди участкового Анискина, а реальная статья и тюрьма.
Карабинер сказал, что ворюгу они вызовут на профилактическую беседу и отдельно поговорят с отцом, чтоб мозги сыну вправил, карабинеры пробили его по базе. Не был, не состоял, не участвовал, не привлекался. Нормальный мужик.
Теперь самая неожиданная для меня часть. Карабинеры устроили мне юридический ликбез и сказали, что от моих видео, кроме как поржать, другой пользы нет. Для суда они не подойдут. И знаете почему?? Потому что вор не знал о камере. Не важно, что он ее сам установил, граждане-владельцы камер должны предупреждать о съемке! И это не "Улыбайтесь, вас снимают! ", а специальная табличка с изображением камеры и со ссылкой на статьи закона. Вечером пойду ее покупать, желательно сразу на 5 языках. Повешу на калитку, чтоб не было претензий, что кто-то не понял. Даже шрифтом Брайля напишу, тоже не помешает.
Снимать можно только на территории своей собственности. Радиус камеры должен заканчиваться калиткой, чтоб ни один разносчик пиццы или Свидетель Иеговы не подал в суд за незаконную съемку. А если поцарапают машину соседям на улице, то камера этого не снимет. Я думала, камеры ставят, чтоб плохих дядей отпугивать, а оказывается, чтоб смотреть, как соседские коты ходят к нам на газон гадить.
Записи по закону могут храниться не более 7 дней. Поэтому в отпуск надо уезжать максимум на 6 дней, чтоб в случае чего уложиться в сроки, потому что ровно в 12 ночи на седьмой день видеозапись превратится в тыкву.
После душевной беседы с карабинерами я поняла, что мне просто повезло, потому что при плохом раскладе мне могут припаять:
1. Незаконную съемку. Вор не знал о наличии камеры, таблички же не было. Хотя с его головой без разницы, была или нет табличка, там мозгов не было, а не таблички...
2. Разглашение его личных данных. Я уже успела некоторым друзьям рассказать эту историю в деталях. Работодатель тоже под статью попадает, он мне сам все и слил, и имя, и адрес, и телефон.
3. А если бы мы были в Америке, то мне еще бы присудили выплату неслабой компенсации вору за нанесенные моральные страдания. Он себя сутки чувствовал богатым человеком, сорил деньгами, а тут такой облом по моей вине. Картины – г.. но и цена им копейка.
Тунеядцы и трутни: что делать с теми, кто ест, но не работает?
В любом устоявшемся сообществе — будь то человеческое государство или пчелиный улей — рано или поздно встает вопрос о тех, кто пользуется общими благами, но не приносит видимой пользы.
В России власти всерьез взялись за граждан, которых в народе прозвали "тунеядцами" — тех, у кого
нет официальной работы, но чей образ жизни явно говорит о наличии доходов. И пока чиновники ищут на них управу, ученые подсказали неожиданное решение для аналогичной проблемы в мире пчел.
Оказывается, природа и государство действуют по очень похожим схемам.
Власти все чаще говорят о социальной справедливости. Как получается, что один человек исправно платит налоги с каждой копейки, а другой живет припеваючи, не числясь нигде и крутит дули фискальным и правоохранительным органам?
Чтобы эффективно и безошибочно выявлять таких граждан, налоговая служба эволюционировала от некоторого подобия бухгалтерского ведомства — она превратилась в мощный аналитический центр. Не зря Мишустин и на коне и в седле и на гребне волны.
Представьте себе: у человека нет работы, но он покупает новую квартиру, машину, активно платит картой в ресторанах и магазинах. Само собой, потом выясняется, что ему регулярно приходят переводы от лиц и частных и юридических. Для ФНС такая схема действий — повод насторожиться и начать внимательно изучать и отслеживать все действия таких"членов"общества по ряду параметров. Служба смотрит не только на банковские операции, но и на данные о недвижимости, автомобилях, на активность в соцсетях, где некто может рекламировать свои услуги без всякой регистрации. А также дотошно анализирует профили граждан на различных ресурсах.
Любопытно, что в пчелиной семье существует своя, отлаженная тысячелетиями, система работы с бездельниками.
Это трутни — пчелы-мужчины. Их роль в улье почетна, но ограничена: осеменить матку. Всю остальную работу — добычу меда, защиту, кормление личинок и уборку — выполняют рабочие пчелы. Трутни же только едят, гадят, а спариваются — единожды. Причем потребляют втрое больше меда, чем трудяги. И вместо жала у них внушительного размера половой орган.
Порой содержать армию таких "нахлебников" — роскошь для улья. Поэтому, когда их становится слишком много, пчелы и сами пасечники без лишних сантиментов избавляются от лишних ртов.
Долгое время трутневый расплод считался просто отходами пчеловодства. Но российские ученые нашли способ превратить эту обузу в ценность.
Как извлечь пользу из нахлебников и балдыпинателей? Здесь-то и проявляется удивительная параллель между двумя цивилизациями: пчелиной и человечьей.
И государство, и природа (а вместе с ней и учёные) стремятся не просто решить проблему, а ещё иметь в процессе — и прок и пользу.
Что предлагается людям-"трутням"? Власти дают им шанс легализоваться. Можно встать на учет как самозанятый и платить небольшие проценты с доходов, оформить ИП или просто подать налоговую декларацию. Это разумная траектория к тому, чтобы перестать скрываться и начать жить в правовом поле.
С пчелами "тунеядцами", конечно, все иначе, но почти с тем же смыслом и результатом.
Ученые из Пироговского университета придумали, как перерабатывать личинок трутней в ценнейшее сырье. Их измельчают, получают экстракт и превращают в желто-коричневый порошок, который является мощным биостимулятором. Он помогает восстанавливать и наращивать мышечную массу у человека. Так пчелиный бездельник, ослабляющий при жизни пчелиную семью, после своей "переработки" приносит реальную пользу.
Выходит так, что любая система в любом случае — стремится к равновесию, балансу и целесообразности. Будь то высокотехнологичные цифровые технологии и работа с Big data налоговой службы, широким бреднем гребущей неплательщиков. Или инновационная биолаборатория, превращающая отходы от работы с пасекой в естественный стимулятор. Цель одна — принудить работать или делиться ресурсом даже тех, кто привык и умеет жить за чужой счет.
И если у людей еще есть выбор — легализоваться или рискнуть, продолжать скрываться — ждать на свою задницу приключений, то у трутней его нет. Их судьба — из обузы превратиться в ценное сырье, даровавшее новую жизнь и энергию уже кому-то другому.
Может, это и есть высшая форма социальной, вернее, биосоциальной, справедливости?
