Моя мама приняла решение родить меня в 47 лет. Она умерла при родах, я так ни разу её и не увидел, про отца вообще ничего не знаю. Родственникам был ненужен, и только мой брат, которому на тот момент было 22, начал воспитывать абсолютно один.

Ему никто не помогал, он брался за любую работу, при этом не забывая о моём воспитании. Мы шили мне костюм на утренник из подручных средств, мы постоянно опаздывали в садик, а потом и в школу, мы вместе учились закатывать огурцы и помидоры на зиму, он никогда не оставлял меня одного. Если мне было страшно ночью, ложился рядом и крепко держал за руку.

Зимой, когда в нашем городе было невыносимо холодно, мы делали небольшой шалаш, брали туда варенье и горячий чай, и брат мне читал рождественские истории. В школе у меня были проблемы с классом и с учителями, брат всегда был на моей стороне. Когда он узнал, что меня обижает целая компания, разобрался с родителями этих детей так, что мне потом и слово боялись сказать. С учёбой всегда помогал, но за оценки никогда не ругал.

В 16 лет начал курить, боялся, что брат будет ругаться, но он лишь сказал, что это моя жизнь и моё решение. Мою первую пьянку встретил с пониманием, с утра приготовил завтрак и сказал, чтобы я отлежался дома. Я всегда знал, что с любой проблемой могу прийти к нему, и мы вместе всё решим. Брат для меня и родители, и лучший друг, и тайный дневник.

Мне уже 19, брат всё также называет меня "мелкий", он недавно женился, а сегодня я узнал, что его жена ждёт ребёночка. И я стану замечательным дядей, ведь мой брат заменил мне всех.

Мои родители, когда я была маленькой, всегда ломали голову над новогодним подарком для меня. Так уж завелось, что я писала письмо деду морозу, как только научилась это делать, а отец приносил замазку и проверял письмо (мне было крайне важно, чтобы ошибок не было), письмо на утро я бросала в почтовый ящик.

Вот только в письме я всегда просила дедушку прислать побольше лакомств для моей морской свинки и попугая, просила подарки для родителей (помню, мама кружку свою разбила, а отец мечтал о бильярде), слезно умоляя "оформить" подарки на меня, ибо взрослым и животным уже не полагается. В конце всегда была приписка, что, если у меня не закончится вдруг лимит на подарки и останется возможность на последний — пусть это будут длинные красные волосы, как у Ариэль... В общем, да, так из года в год было.

Каждая сказка отпечатывается в нас в детстве. Кому-то нравится "Русалочка", кому-то "Красавица и чудовище" или "Белоснежка". Я — "девочка со спичками". Детство у меня было поистине нищенское, и я обожала эту сказку про девочку, которая жгла спички в Рождество, чтобы согреться. Я давно выросла и живу в очень хорошем достатке, у меня большая и любящая семья, но каждый раз, когда я вижу всё это обилие, я всё та же нищенка, которая пялится через окно на чужой праздник.

Моё проклятие в том, что все меня помнят: школьные учителя, охранники на прошлых работах, люди с тусовок, где я появлялась лишь однажды. Вроде совершенно обычная, без ирокеза или искусственного глаза, понятия не имею, почему меня не забывают. Я вот забываю всех, кого не видела год-два, каждый раз приходится подыгрывать, что вспомнила. Один раз всё же призналась незнакомой девушке, что не помню её, а оказалось, что мы вместе прошлый Новый год отмечали. У неё дома, за её счёт, по моей инициативе.

Произошло это лет пять назад. Я, будучи девятиклассницей, которая нуждалась в деньгах на новогодние подарки, решила подработать, и начала раздавать листовки на улице в тридцатиградусный мороз. Прыгаю, кто берет листовки, кто нет. Уже ноги не чувствовала, но уходить нельзя – работа же; и тут меня хватает за руку парень. Думаю — ну все, приехали: кричать не могу – замёрзла, о резких движениях даже и речи не могло быть. Парень довёл меня до ближайшей забегаловки, взял листовки, положил к себе в рюкзак, купил горячий чай, наказал мне греться и ушёл. Через полчаса вернулся без листовок: раздал остальные сам. Сказал, что понимает меня и решил помочь. Без взаимовыгоды, чисто из доброты.