Моя бабуля была совсем маленькой, когда к нам пришла война. Это было очень тяжелое время, унёсшее миллионы жизней не только на войне, но и из-за голода. Мой прадедушка (ее папа) тоже погиб, оставив свою Наденьку одну с тремя детьми. Она не унывала и никогда не подавала вида, готовя невероятные вещи практически из "топора". Как-то утром она суетилась на кухонном уголке, пока дети играли на крыльце, когда через окно в дом заглянул молодой солдат с широкой улыбкой: “Хозяйка, я тут мимо проходил, смотрю — рыба под окном лежит. Что же вы еду разбрасываете”, — и кладёт на подоконник три серебристых рыбы среднего размера, и уходит. Конечно, рыбе у них в семье взяться было неоткуда, этот юноша просто решил сделать доброе дело. Бабушка до сих пор рассказывает с улыбкой на лице и слезами, потому что в тот день им нечего было есть, и солдат просто их спас.

Мой прадед прошел всю войну пехотинцем, а погиб в апреле 1945, буквально за несколько недель до великой Победы. Долгое время мы не знали, где он похоронен, делали много запросов в архивы и в итоге нашли! Похоронен в Польше, в маленьком городке Бранево, на запад от Гданьска. Прадед моего молодого человека попал в 1941 под Мариуполем в плен, потом по перераспределению на авиа-завод, где он и другие пленные собирали фокке-вульфы. Конечный результат всегда просматривал немец, и если что-то было не так, то всю бригаду сразу же расстреливали. А прадед наловчился крутить детали так, что при осмотре самолет был идеальным, а при определенном уровне высоты болты не выдерживали и обшивку с самолета срывало. Летчик, понятное дело, погибал. Вот такой вот вклад в нашу Победу, даже сидя в плену у немцев.

Когда прогремел 1941 год, моей бабушке было всего одиннадцать лет. Папа ушёл на фронт, а ей с мамой пришлось оставить недостроенный дом под Воронежем и вернуться в родное село Криворожье к родителям отца. Поскольку в селе практически не осталось мужчин, вся мужская работа легла на хрупкие плечи оставшихся женщин. Бабушкина мама стала работать конюхом при колхозе, тетка трактористом, а бабушку назначили почтальоном. Первое время работа очень вдохновляла, она носила письма от ушедших на войну родным. Ежедневно обходила своё и несколько близлежащих сел, и на каждой улице ждали прихода маленького человечка с огромной сумкой через плечо, несущего весточку от родного человека. Но спустя какое-то время писем практически не стало, их заменили извещения о гибели военнослужащего — похоронки.

На соседней улице жила тётя Анна, которая отправила на фронт мужа и трёх сыновей... На прошлой неделе маленький почтальон вручила ей похоронку на мужа, а на этой пришли ещё три — на всех её мальчиков. Бабушка не смогла ей отдать их сразу, обходила стороной улицу, где жила тётя Анна и, если встречала её в нерабочее время, переходила на другую сторону дороги, чтобы случайно не столкнуться с ней.

Это длилось до тех пор, пока Анна сама не подошла к бабушке, произнеся: "Не обходи меня стороной. Знаю, что Васятки и Димочки моих нет уже в живых". И маленькие трясущиеся детские руки передали три извещения о гибели...

Приписала в резюме знание языка, учебник по которому пылился на полке. Кому в голову придёт проверять чешский? Прошла собеседование, про язык не спрашивали. Спустя год уже забыла об этом вранье, и тут начальница выдаёт: "Поставщики из компании N послезавтра прилетят, переговоры будешь вести, как раз твой чешский пригодится!". Начальница осталась довольна: чехи ржали и согласились на наши цены. Только я не анекдоты рассказывала, а спрашивала: "Где гостиница?" — и повторяла, что не знаю чешский.