Спешу сразу заверить всех, что полностью согласен с первым каналом. И что на коллективном Западе дементоры прямо в открытую по поездам шастают...

Поэтому — без умысла расскажу историю об Ричарде Роджерсе (Richard Birdsall Rogers). Канадском инженере, ставшим жертвой своего идеализма.

В конце 19 века он работал суперинтендантом на водном канале Трент в Онтарию. К нему обратились политики, которым для победы на выборах срочно требовались достижения. И они решили построить давно необходимый шлюз. Денег выделено очень мало, будущее — туманно, и поэтому все известные фирмы отказались. Роджерс берется за это. Ему 39 и ему страстно хочется славы инженера Эйфеля.

И вот в 1904 году возле города Петерборо открывается знаменитый шлюз No. 21. Он поражает всем: и высотой перепада (вместо привычных тогда 2-3 метров шлюз поднимает сразу на 20, и применением редкого тогда неармированного бетона. А самое главное — это принцип действия. Шлюз сделан, как весы. Суда вплывают в чаши по обеим сторонам опоры, после чего одна чаша поднимается, а другая — опускается, вместе с водой и находящимся там судном. Шлюз не требует энергии, все работает на гравитации. Причем система оказалась такой надежной, что первый ремонт сделали только через 70 лет. Тогда же эту конструкцию признали выдающемся историческим инженерным сооружением Америки.

А в истории Канады этот проект остается единственным гос. заказом, который выполнен в срок и за отведенные средства. До сих пор.

Но вдруг вместо чествования Роджерса обвинили в растратах. Он сумел отбиться в судах, но его репутацию очернили, и до самой смерти не предложили ни одного мало-мальски серьезного заказа.

Разгадка такого отношения проста: на этой уникальной стройке он неоднократно отказывался давать откаты властям, или затягивать процесс для доп. финансирования. Сам придирчиво отбирал подрядчиков, сам следил за расходами, и даже использовал собственные сбережения.

Папу одного маленького мальчика отправили в тюрьму за торговлю наркотиками, а затем и совсем он их с мамой бросил.

Юная и прекрасная женщина приняла решение продолжить поиск счастья в личной жизни, отдав на время своего 3-х летнего сына своим стареньким родителям. Дедушка и бабушка жили бедно, но мальчика взяли к себе, и, как могли заботились и окружали любовью.

Он не отличался успеваемостью в школе. Да и ко всему добавилась дислексия. Его одноклассники смеялись над ним, а учителя относились снисходительно и презрительно.

Однако мальчик рос добрым. В свободное время зарабатывал тем, что точил коньки, стриг газоны. Денег, которых он зарабатывал хватало на один большой и вкусный сэндвич. Разве не это счастье?

Позже на симпатичного, рослого паренька обратили внимание рекламные агенты. Он стал сниматься в проходных рекламных блоках.

С этих телевизионных афиш его и увидел культовый режиссёр Оливер Стоун и предложил главную роль в фильме "Взвод" — про войну во Вьетнаме.

— Не могу! — твердо отказал мэтру паренёк, — Я — пацифист. Я против войны и любых конфликтов...

Этот парень, в итоге, так и не смог получить даже среднего образования. Но смог стать замечательным актером и остаться человеком с огромным сердцем.

Киану Ривз тратит миллионы на помощь людям и спонсирует организации по защите животных.

Такое возможно только в Китае??

Когда Пу И, последний император Китая, был свергнут (1 марта 1934), он начал работать дворником и в качестве туриста посетил Запретный дворец, где начал показывать посетителям различные экспонаты, которыми он владел, пока был императором. Роль рядового китайского гражданина не очень огорчала Пу И. Он занимался тем, что ему нравилось — выращиванием цветов, и работал над своей биографией под названием "От императора до гражданина".

Книга вдруг понравилась Мао Цзэдуну, была издана, широко продавалась. На волне этого успеха в 1961 году Пу И даже вступил в компартию и стал сотрудником Государственного архива, а потом вошел в состав политико-консультативного совета КНР. Новый крутой поворот в его необычной жизни.

Когда он скончался (1967 году, в возрасте 61года), все расходы на похороны взяла на себя КПК, тем самым выразив уважение последнему императору Китая.

Александр Ширвинд вспоминал:

"Мы снимались под палящим солнцем где-то в горах, в старинном замке с 6 утра 18 часов подряд, и около 12 ночи нас привозили обратно, в гостиницу "Ереван", самую лучшую тогда. Рестораны в те времена работали максимум до 11 часов вечера. Однажды, по приезде со съемок, голодный, я усталой ручонкой поскребся в дверь ресторана, чтобы меня кто-нибудь из убирающих официанток увидел.

Вышла милая армянка, видимо, самая главная там, узнала меня, впустила и сказала: "Я посмотрю, если что осталось". Принесла мне какую-то незамысловатую холодную закуску. Я расслабился, спросил, как ее зовут, и обнаглел до того, что поинтересовался, нет ли чего выпить. Она говорит: "Буфет закрыт". "Ну, может, где-то осталось? "Она ушла.

Через некоторое время возвращается: "Там есть только сливовая". Я говорю: "Дорогая, я ее обожаю". Она на меня с удивлением посмотрела, ушла еще раз и приносит мне графинчик. Я выпиваю. "Это не "Сливовая"", — говорю. Она уверяет: "Сливовая". И тут я догадался, что сливовая это не из сливы, а слитая из недопитых рюмок. С тех пор я не пью сливовицу".

Перед тем, как приехать на постановку в "Современник", Анджей Вайда решил посмотреть "На дне" по Горькому, где Евгений Евстигнеев потрясающе играл Сатина. Монолог "Человек — это звучит гордо" он произносил не пафосно, как это было принято, а с папироской во рту. В результате хрестоматийный текст производил грандиозное впечатление. Но Евстигнеев не мог запомнить текст и все время сокращал длинный монолог.

Режиссер (Волчек) подошла к артисту и строго сказала:

— Женя! Завтра приедет Вайда. Выучи заново монолог, а то будет безумно стыдно.

На спектакле все шло хорошо. До монолога Сатина.

— Человек — это я, ты... — начал актер...

Повисла страшная пауза. Евстигнеев от волнения окончательно забыл слова и смог произнести лишь ключевую фразу: "Человек — это звучит гордо! ", — после чего затянулся цигаркой и сплюнул.

Волчек в ужасе повернулась к Вайде и увидела, что тот плачет.

— Анджей, прости, он не сказал всех слов!

Вайда, промокая глаза платком, ответил с польским акцентом:

— Галя! Зачем слова, когда он так играет?!