я был этим самым "физиком". Целый год. Почти тридцатилетним, и, по мнению моих учениц, вполне себе стареньким. Тем более, я бороду отрастил. Для солидности и авторитету. (Спойлер: не помогло)

Не, ну с шестым классом вообще никаких проблем не было. Знай, пересказывай своими словами старый добрый учебник Перышкина. Главное, не увлечься и не начать интегралы на доске писать *8)))

Восьмой класс тоже, в общем, терпимо. Они еще сами не просекли, что в жизни происходит, и в одном месте все еще продолжает играть детство, лишь иногда устраивая странные выверты. Например, подскажет бросить за шиворот девочке впереди муху и посмотреть, что получится. На уроке физики, а то. Это ж эксперимент же. (Спойлер: отправил визжащую девочку в туалет вытряхивать муху, а потом выгнал двух пацанов с урока. Она им в коридоре и вломила — у нее было преимущество в весовой категории)

Еще с ними была история на конкурсе чтецов. Тут надо сказать, что я в те времена был более или менее популярным поэтом в масштабах одного небольшого наукограда. Поэзия приносила денег еще меньше, чем наука, поэтому я в школу и пошел. Она была частной и в ней хоть что-то платили. Главное, регулярно.

Так вот, конкурс чтецов. Чтиц, в основном. С настоящим поэтом в жюри. Блин. И девочка одна выучила стихотворение любимого учителя. И прочитала "с выражением", преданно глядя ему, ну то есть мне, в глаза. Вот это:

Когда горячая и душная волна

Нас тяжестью свинцовой захлестнула

И в точку всю Вселенную замкнула,

И счастье мы изведали сполна,

Когда забыли и о страхе, и о боли,

То в наступившей мертвой тишине

Какой-то ангел подлетел ко мне

И тихо мне шепнул: "Memento mori…"

11 лет девочке, на минуточку… Ну или 12. Смеяться этика учителя не позволяет. Сказать "Пупкина, ты что, дура? " — вообще непедагогично… Училка литературы потом в учительской смотрела на мою фалломорфировавшую рожу, хохотала до слез и клялась, что про засаду не знала… Вряд ли.

Но адом 80 уровня был 11 класс. 10 человек, разделенных на две группы: теx, кому надо будет сдавать физику при поступлении, и тех, кому не надо. Никого не удивляет, что разделение совпало с таковым по половому признаку? То есть имелось четверо мальчиков, которые рыли землю пять часов в неделю, и шесть девиц 16-17 лет от роду, которых два часа в неделю мне приходилось грузить какой-то совершенной для них непонятностью… Я был молод, не так давно разведен, периодически одинок и совершенно не представлял, что такое девушка в пубертате (ну не считать же, в самом деле, опытом — общение с одноклассницами за 13 лет до того). Поэтому в класс зашел смело, совершенно не догадываясь, что иду в клетку с львицами… В голову шибанул запах адской смеси прогестерона с эстерогеном и не самым дорогим парфюмом, в глазах поплыл туман, а я нашел в себе силы сказать: "Здравствуйте, я ваш новый учитель физики. Меня зовут…"

Через два часа, когда львицы уже лениво догрызали окровавленные останки моего самообладания, прозвенел, наконец, звонок и положил конец моим мучениям. Они вышли, хищно повелевая бедрами ((с)Макс Фрай), а я открыл окно и высунул голову на январский ветер…

Зато теперь я Знаю. Если вдруг вас начнут соблазнять гурии, т. е. прокурорского возраста девственницы в боевом макияже, коротких юбках и расстегнутых до третьей пуговицы блузках, стреляя глазами, поправляя колготки и лямочки на лифчиках, то, чтобы они сгинули, нужно сказать заклинание. Вот оно: "Девушки, откройте задачник Рымкевичей, страница 39, задача 164"…

Сейчас этим девицам как раз подкатывает к тридцатнику. Эй, кто тут старенький, а?

С праздником вас, дорогие наши учителя! Простите нас за то, что мы были такими идиотами!

всех. Во-вторых, он часто пользовался морзянкой, что тоже больше типично для коротковолновиков, чем для ультракоротковолновиков. Но главное не это. Главное, что мальчишку в школе за его увлечение гнобили все, кому не лень.

Гнобили другие школьники: "ты нас этой штукой облучаешь", "ты своей морзянкой западным спецслужбам секретные сведения передаёшь". Гнобили учителя: "что-то ты больно молодо выглядишь для родившегося в эпоху динозавров".

Петю били. У него отнимали станцию и разбивали. А наутро он приходил с починенной, как будто новой.

Он всё успевал. И связи проводить, и уроки делать. И этим страшно злил как учителей, так и своих же родителей. Они ведь спали и видели, как "хобби мешает учиться". А практика расходилась с реальностью.

Петя пытался читать в школе лекции по любительской радиосвязи. Пытался обучать всех морзянке, чтобы сами убедились, что он никаких секретных сведений никому не передаёт. А ещё рассказывал, что в случае стихийного бедствия любительская радиостанция может оказаться единственным работоспособным средством связи.

А в ответ над ним смеялись. Каждую перемену дети водили вокруг него хороводы и пели:

— Радист! Радист! Ты садист или нудист? Радист! Радист! Ты садист или нудист?

Когда им надоедало, начинали петь на другие лады:

— Радюшка! Радюшка! Садюшка иль нудюшка? Радюга! Радюга! Садюга иль нудюга? Радюнька! Радюнька! Садюнька иль нудюнька?

Но вот однажды это самое стихийное бедствие случилось. Землетрясение! Под завалами оказалось несколько классов. Сотовые не работают — базовые станции разрушены. Тут-то и вспомнили дети и учителя про Петю:

— А помнишь, ты нам говорил, что твоя бандура может безо всяких базовых станций работать?

— Ну, помню.

— Слушай, а вызови МЧС.

— А не будете говорить, что я вас облучаю?

— Не будем, только вызови.

— А что я западным спецслужбам морзянкой секретные сведения передаю?

— Не будем.

— А что я своей радиостанцией сам это землетрясение и устроил?

— До такого мы не додумались, ладно, примем на вооружение. Но так уж и быть, не будем.

— А на мои лекции ходить будете и морзянку учить?

— Будем, вызывай давай!

Взял Петя радиостанцию и связался с ультракоротковолновиком соседнего населённого пункта, где телефонная связь работала. Сообщил о случившемся, а тот позвонил и спасателей вызвал. Приехали спасатели и всех до единого из-под завалов вытащили. И учеников, и учителей.

Теперь Петю больше не гнобят. Многие школьники и учителя сами стали ультракоротковолновиками. Родители Пети тоже ими стали. На его лекциях всегда аншлаг. А ещё он оказался первым в школе учеником, попавшим на доску почёта. До этого на неё попадали только учителя.