Ехал как-то поездом Уфа — Москва. В купе оказался один, но не надолго. На самой первой же остановке подсел мужик огромных размеров, с наивным и добродушным лицом. Игорь (познакомились) опоздал на поезд и пришлось играть в догонялки на такси. Под выставленный Игорем вискарь и домашнюю закуску завязался разговор. В основном я слушал, сосед оказался балагуром и всю дорогу рассказывал забавные истории, приключившиеся с ним или его друзьями. И про белок, которых он просто обожал. Особенно жившую у него на даче в Подмосковье белку по кличке Фисташка. Раз, выйдя на крыльцо, Игорь застал её за тем, что она пила остатки пива из бокала на дворовом столике. Зверёк оказался не из пугливых и даже угостился предложенными фисташками. Так кличка и прицепилась за ней. Со временем, она приучилась появляться, когда стучали бокалом о бутылку и кричали:

"Фисташка, к пиву!". И это пушистохвостое неслось с кроны какого-нибудь дерева. Конечно, она не на голос реагировала, на звук, но выглядело забавно. Пиво ей не наливали, нефиг алкачкой делать, а угощали кедровыми орешками, присланными роднёй из Сибири...

Игоря жизнь помотала... Даже в молодости на Тибете полтора года в буддийском монастыре провёл. Но об этом как-нибудь в следующий раз. О религии другая его история.

Есть в Башкирии одна деревушка с интересным названием — Ира, расположенная на трассе Уфа — Оренбург. Население там чуть больше 500 человек. В равной пропорции живут там башкиры и русские. Никаких межнациональных и религиозных распрей там не наблюдалось испокон веков.

Но случилось противостояние служителей культа, сеятелей опиума для народа. В деревне церковь и мечеть находились аккурат друг против друга, через дорогу. И неизвестно, кому первому показалось (дьякону, по совместительству и звонарю, или муэдзину), что он тише к своей пастве обращается, чем "конкурент" из храма напротив. И понеслась... С колокольни стала звучать громыхающая какафония, мало напоминающая перезвон колоколов, а с минарета — визг с воем, а не призыв к молитве.

Они даже фиги стали с верхотуры храмов друг другу показывать. Муэдзин понял, что одним голосом против колоколов не попрёшь и затащил в минарет магнитофон с колонками и стал визжать на всю округу через микрофон, озадачив тем самым дьякона. У того закипела голова: чего бы на колокольню пристроить, для усиления звона?

И фиг его знает, чем бы это противостояние закончилось, если б не жители деревушки, собравшиеся на один из коммунистических праздников.

Старики да старухи в жителях-то, по старинке отмечали все праздники, что мусульманские, что православные, что партийные. Выпив по сто грамм за Ильича, они вызвали служителей на ковёр и заявили им прямо в лоб: если не перестанут богохульничать и нарушать своим "соревнованием" общественную тишину, то по этому самому лбу и получат. И хорошо получат.

А там, наверху, за облаками, это одобрят. И как бабка пошептала — всё вернулось на круги своя. Вновь с минарета стал литься завораживающий голос муэдзина, с призывом к молитве, под малиновый перезвон колоколов православной церквушки...

Когда я родился, природа сделала мне необыкновенный подарок, который в будущем спас мне жизнь. Я рос, жил обыкновенной жизнью, в девяностых пошел на контракт в армию, так как это был единственный вариант. Попал в восточную страну, слушал афганскую гитару, пил спирт, слушал свист пуль. Удивительно, но если пуля летит прямо в тебя, ты не слышишь, как она свистит. Попала в сердце. Я лежал на земле, истекая кровью, а сверху палило солнце. Товарищи пытались зажать рану, чтоб я не умер. Но умирать я не собирался. Я же говорил, природа сделала мне подарок. .. Она сместила мое сердце немного вправо, поэтому я все еще дышу.

В продолжении темы про замужество и фамилии. У нас в юности была знакомая, по фамилии Гулеватова, которая после замужества превратилась в

Домашневу...

Еду утром сегодня в автобусе. Сижу у окна, рядом молодой человек. на улице зима, жуткий холод, окно в автобусе заледенели намертво — ничего не видно. Ну, я, чтоб не теряться, проколупала в ледовой корке дырочку, периодически поглядываю, куда едем — туда ли, куда надо. Вроде всё нормально. Но на улице, повторяюсь, очень холодно, поэтому моё "окошко" через несколько остановок затягивается корочкой льда. И тут ко мне поворачивается сидящий на соседнем сиденье молодой человек и вежливо так говорит:

— Извините, девушка, а можно ещё раз вашу дырочку потереть?...

Спрашивается, когда он успел это сделать в первый раз?... Народ повеселился...

Расцвет застоя, январь. Авиаэкскурсия выходного дня. Группа симферопольцев прибывает в Нарву. В программе — посещение курортной Йыэсуу Нарвы. Понятия не имею, знала ли молоденькая экскурсовод, что половина автобуса — крымчане, но с самого начала она задала экскурсии странный уклон.

— Содержание пыли в воздухе Йыэсуу Нарвы в пять раз ниже запылённости воздуха Ялты.

Дальше следовали цифры про длину пляжей, количество хвойных деревьев и снова:

— Вода в заливе в любое время года в пять раз чище прибрежной черноморской воды в Ялте.

Ещё немного, и мы узнали, что и песок пляжа гораздо чище ялтинской гальки. Что содержание фитонцидов в воздухе в четыре раза превосходит таковое в воздухе Ялты. И так до самого залива.

Когда мы, наконец, за следующим поворотом должны были увидеть воды залива, случилось странное. За окном показалась длинная гряда белых холмов. Скоро стало ясно, что это — нагромождение льдин разной толщины и величины. Они наползали одна на другую и отделяли пляж от невидимых за ними вод залива стеной в несколько метров.

С задних сидений Икаруса раздался чей-то голос, пытающийся копировать мягкий балтийский акцент экскурсовода:

— По высоте лядяных торосов пляжи Йыэссу Нарвы привосходят Ялту в сто раз!