Из цикла "Сельская школа". Открытый урок в начальной школе.

В работе завуча есть ряд "приятных" моментов, связанных с различными мероприятиями по линии департамента образования, одним из которых является открытый урок. Как правило в школу приезжают учителя и завучи из других школ района или города, смотрят сам урок, анализируют его и проч. Подготовка к такому событию дело муторное, нужно всегда соблюдать тонкую грань между зазубренным отрепетированным материалом и реальной работой учащихся, чтобы урок не превратился в фарс. Одно из таких мероприятий запало в память.

Итак, открытый урок математики в третьем классе сельской школы. Перед началом занятия, чтобы не было никаких накладок всем детям раздали новые карандаши и линейки (особенность сельских школ — большое количество детей из малообеспеченных семей, где не всегда есть средства на приобретение школьных принадлежностей, Слава Правительству РФ и Единой России за это!!!). В школу приехало много гостей; учителя, завучи из других школ, работники департамента образования, руководитель методического объединения завучей — матерый педагог с 20-летним стажем, женщина со стальным характером и развитым чувством юмора.

Начался урок, все вроде идет своим чередом; дети отвечают домашнее задание и т. д и т. п. На следующем этапе урока учитель объявил: "А теперь, дети, откроем тетради, приготовим карандаши и линейки для самостоятельной работы". После ее слов ученики активно зашевелились, но с задней парты вдруг раздался громкий плач. Руководитель метод объединения сидела за партой рядом и тут же отреагировала: "Малыш, ты что плачешь, что случилось? "Малыш — зареванная кроха с красным от огорчения и слез носом, которого практически и не было видно из-за парты, громким голосом прорыдал на весь класс: "У меня, у меня... карандаш с[тыр]или! "Гости попадали со стульев от смеха, но окончательно добила последняя реплика крохи: "А чего вы смеетесь, его и правда с[тыр]или! "

Однажды, когда шкет был ещё пусичкой, мы стояли с ним на светофоре. Есть у нас возле станции переход такой, не через проезжую часть даже, а через выезд рейсовых автобусов со стоянки. Так что народ на этот светофор забил, и не заморачивается особо. Самое обидное, что там цикл такой, 50 секунд для пешеходов, и только 15 для авто. И всё равно.

И вот стоим мы, горит красный, прошел мимо автобус, и все кто стояли рядом, дружным стадом, за редким исключением, попёрли.

И шкет спрашивает.

— Папа, а почему они на красный?

А что я скажу? И так мне стыдно стало перед ребёнком за этих взрослых граждан, что я сказал. Негромко, но вполне отчетливо.

— Это бараны, сынок. Есть такая порода, человек-баран. Им можно на любой.

Так я сказал.

Поднял голову и вижу, как человека три, из уже шагнувших за бордюр, вдруг резко сдали назад и встали рядом. И поглядывают так на пацана. Всем своим видом как бы демонстрируя — нет, мы не бараны! Мужик там один, тётка, и девка ещё. Такая, ничего себе, сама на тротуаре, грудь половину проезжей части перегораживает.

Мне конечно неловко стало, а мальчик стоит, рассматривает всех беззастенчиво, рога пытается разглядеть.

И тут девка эта, поймав на себе его взгляд, наклоняется и говорит, смущенно улыбаясь.

— Мы не бараны, мальчик. Просто мы очень часто об этом забываем.

Опять про детский лагерь.

Дети должны хапать романтику полной пастью, ибо больше как в детстве это вряд ли удастся сделать, да и восприятие тогда совсем другое.

Сидим с напарником (двое воспитателей), готовимся к завтрашнему мероприятию. Питоны (пионеры)спят, время полночь, жарко, душно. Что меня пробило? Купаться захотелось.

Единственными близнецами, которых в жизни мне удавалось различать без проблем, были дети маминой подруги. Звали их Юля и Алеша.

Говрят, что одна голова — хорошо, а две лучше. Но, в частности, можно докозать, что два полудурка дают в сумме одного полного придурка.

Дело было давно, в памяти еще школьной беззаботности, но уже половой озабочености. На уроке физкультуры, на школьном стадионе, два чела нашли себе занятие: покататься на полуоткрытой каналлизационной крышке