В центре Мюнхена есть небольшой узкий переулок (не запомнил, к сожалению, его настоящее название), который в народе называют улицей Нонконформистов. Или, по-русски, улицей Несогласных.

История там такая. На соседней большой улице (опять же не запомнил, но, по-видимому, это Розенхаймерштрассе) когда-то находилась пивная, в которой проходил знаменитый Пивной путч. И во времена Гитлера на стене висела табличка, напоминающая об этом славном факте. То есть экскурсовод сказал, что там стоял памятник Гитлеру, но я что-то как-то сомневаюсь. Мне кажется, статуй Гитлера в полный рост при его жизни не ставили. Скорее всего, бюст или памятная доска с портретом.

Так или иначе, в каком-то виде Гитлер там присутствовал, и все проходящие по улице должны были его приветствовать, вскидывая руку и говоря: "Хайль!". Рядом был пост полиции, и полицейский следил, чтобы никто не саботировал. И те немцы, которым надо было куда-то идти по этой улице, но не хотелось зиговать лишний раз, перед пивной сворачивали в тот самый переулок и обходили табличку, Гитлера и полицейского по большой дуге.

Вот такой нонконформизм и такое несогласие. Хотя, если хорошо подумать, для того времени это действительно был смелый гражданский поступок. А если еще лучше подумать, то и времена-то с тех пор не особо изменились.

Рассказывает Константин Райкин...

Было это, когда я только окончил Щукинское театральное училище и был принят в "Современник". Помещался он тогда на площади Маяковского, перед "Пекином". Я назначил кому-то встречу у "Пекина", стою, жду. Подходит дежуривший там милиционер, подозрительно осмотрел меня и сказал: "А ну, быстро отсюда!".

Я заспорил: почему это я должен уходить?

Он стал требовать документы, а у меня с собой ничего не было. Он говорит:

— Пройдём в отделение, установим личность.

А жили мы тогда с отцом в соседнем от "Пекина" доме. Я говорю:

— Зачем в милицию? Я живу вот в этом доме. Там и личность установите.

— Ладно, пойдём проверим, как ты живёшь в этом доме.

Он форменным образом берёт меня за шкирку и ведёт в дом. Открывает отец.

— Папа, — говорю я, — не пугайся. Я ничего не натворил.

А у милиционера, увидевшего Райкина, аж челюсть отвисла. Он как-то засуетился и сказал:

— Вот, вашего сыночка привёл.

Отдал честь и ретировался.

Есть у меня еще одна манса про Кио и про еще одного директора Московского цирка.

У Кио был такой номер: Он выходил в манеж с неким ящиком. Ящик был отделан зеркалами и имел лампочку. Подходил Кио (Эмиль, патриарх) к партеру, или ложам сразу за партером, вспыхивала лампочка и Кио тут же выдавал портрет зрителей. Напоминаю, никаких кодаков тогда и в помине

Однажды Бернард Шоу, который отличался великолепным чувством юмора, зашёл перекусить в ресторан, где играла слишком громкая музыка.

Некоторое время он терпел, но потом всё же подозвал к себе метрдотеля,

– Ваши музыканты играют всё, что ни попросишь? , — спросил Шоу

– Ну, разумеется, сэр! Они сыграют всё, что вы пожелаете. – ответил тот.

– Тогда передайте им вот эти деньги и попросите, чтобы они полчаса поиграли… в покер.