Надо сказать, что наш институт радиоэлектроники (сплошь мужской) располагался прямо напротив девичьего инженерно-экономического, и такие встречи проходили регулярно.

Мишка долго меня уговаривал, обещал, что уж сегодня мы точно снимем кого-нибудь. Перед встречей с прекрасным мы набрались, да ещё и с собой прихватили. Расположились на галерке, так как зал был набит битком (во, были времена!) и продолжили выпивон, а Мишка начал мрачно критиковать всех выступающих. То ему девчонки не нравились, то репертуар.

Мы уже собрались выкатываться, но тут вдруг на сцену выполз единственный, наверное, парень ИНЖЭКа, типичный ботаник, и начал своё выступление со стихотворения Евтушенко. Точно стих не помню и поэтому извиняюсь заранее, но запомнил, с каим ceксуальным придыханием он читал:

"Кровать была расстелена,

А ты была растеряна.

И всё шептала шёпотом:

"А что потом, а что потом?"

Но вот идёшь по городу

Несёшь надменно голову,

В твоих глазах — насмешливость,

И в них приказ — не смешивать..." и т. д.

Зал таял в сладостной истоме. И заканчивается это супермодное по тем временам стихотворение медленным повторением начального текста:

"Кровать была расстелена,

И ты была растеряна.

И мне шептала шёпотом…"

Мишка-рифмоплёт совершенно неожиданно не только для публики, но и для меня вдруг встал и, на весь притихший зал, закончил рифму:

— КУДА СУЁШЬ — ВЕДЬ ПОПА ТАМ?!

Зал упал. Боже! Какого пендаля мы получили!..

я был свободен от вахты, я устроился с фотокамерой Зенит у иллюминатора и от нечего делать стал снимать провожающую толпу. Затем раздалась команда: "Отдать швартовы", три длинных гудка и вскоре силуэт родного города исчез за горизонтом. В каюте вместе со мною оказался 4-ый помощник капитана, молодой штурман Жора, только что закончивший училище и успевший жениться. Согласно морским правилам я занимал нижнюю койку, а Жора верхнюю(салага). Вахту Жора стоял вместе со старпомом с четырех до восьми утра и с 16 до 20. Как-то в середине рейса я решил проявить фотопленку из Зенита и отпечатать фотографии. Необходимое для этого оборудование имелось на каждом судне. Среди прочих фото я увидел два снимка, на которых была запечтлена грустная сцена расставания Жоры с его молодой женой. Снимки различались лишь тем, что на одном жена смотрела на Жору влюбленными глазами а на другом отвернулась от него в сторону(видать кто-то окликнул ее в тот момент). Позиция Жоры оставалась неизменной. Предполагая приятный сюрприз Жоре, я повесил первую фото над изголовьем его койки. Вернувшись с вахты Жора позвонил мне на мостик и горячо поблагодарил.

Через два-три дня черт меня дернул заменить первую фото на вторую.

Жора что-то заподозрил, но ничего никому не сказал. Я снова заменил фото на первую, потом наоборот. Через пару недель старпом заметил что его помощник не в себе. После вахты в каюту не идет, болтается на штурманском мостике. Короче, доложил он старпому, что его жена на фотографии крутит головой. Тот, морской волк, не поверил. Через несколько дней(я продолжал менять фотографии)старпом и четвертый помощник уже оба старались после вахты оставаться на людях. Этой чисто морской шутке положил конце замполит, который догадался пометить фломастером одну из фото с обратной стороны. Мы с Жорой давно стали капитанами дальнего плавания и неразлучными друзьями.