не самая творческая. Как раз для таких сопляков как он.

Все как всегда шло хорошо, без проблем. Валяйся себе на траве, смотри на небо да поплевывай под ноги — красотаа! Ну только чаще под ноги смотри.

Но вот однажды одна из коров вдруг из добродушного, жвачного существа, производящего слюни и говно, превратилась в полоумную, бодливую тварь с грудью десятого размера нараспашку. Стала носиться по лугу, брыкаясь и по своему, по коровьи матерясь. В чем причина такой метаморфозы Васька знать не знал и сильно растерялся. Попытка усмирить ее с помощью дрючка, который как правило сразу помогал, не только не привела ни к чему, но и устроила Ваське такую себе мини-Памплону. И ему пришлось спасаться бегством. И бежать к соседке, Бабе Ольге, с чьей коровой и произошло это кафкианское превращение. Баба Оля взяла дрын, веревку, подоткнула подол, сказала, что корова зирвАла бугаИ и ей нужно срочно на свидание. С колхозным быком. Поймала корову, обвязала ей рога и пошла. Ваську же попросила помочь, потому что была уже стара носиться наперегонки с крупным рогатым скотом и одна могла не управиться.

Не без приключений прошли они через долину, взобрались на Казацкую долину и мимо кладбища вышли к колхозным фермам. Там у всех коров был дом свиданий. С местным альфа-быком.

Свидания эти происходили по рабочему, без всякой слезливой романтики.

Корову заводили в огороженый бревнами загон. К лесу передом, к романтике задом. Для остроты ощущений привязывали за рога к огороже. И выводили кавалера. Полторы тонны романтики. Несколько энергичных па копытами и с петтингом покончено.

Но это в теории. А на практике дело пошло немного не так. Корова бабы

Оли была тщедушная. И когда бык взгромоздился на нее всеми своими полутора тоннами, лапы ее дрогнули, подогнулись и разъехались. Корова обрушилась под тяжестью о земь. В поперечно-перекрестный шпагат.

Для коров такая поза в диковинку, непривычная. Не нравится ни ей ни ему.

Ярится бык. Проклинает все на свете корова. Мужики пытаются стащить быка с нее. А он тоже как бы на ручном тормозе, задний ход давать не привык.

А корова еще и рогами к огороже привязана. Едва стащили быка. Подняли корову, зафиксировали позу, попросили минуту не двигаться и улыбаться.

Снова сказали быку фас и разбежались. И снова пошел он на штурм. И снова верхи не могут. А низы уже вроде даже и не хотят. Снова корова как

Дерюгина распласталась в грязи. Еще раз бык едва не вывихнул свой... ногу. Снова мужики, матерясь и переплевываясь, бросаются, чтобы разнять спарринг-партнеров. Надрываются мужики, соскальзывают и падают в грязь, ярятся, бьют кнутами быка, корову, другу друга.

Растащили насилу. Распрямились. Отряхнулись. Отдышались. Все. И как только лапы у коровы перестали дрожать – снова включаем зажигание.

Утробное бычье ура! И еще один приступ. И снова у пары не получается поддержка. Снова мат. Крики. Бычий рык и девичий стон.

Баба Оля смотрела на все это, вытирая слезы. Жаль корову. С ее суровой коровьей любовью. И вдруг вспомнила, что пришла вместе с Васькой!

Прижала она его с себе, закрыла сухой как сухарь ладонью глаза и сказала сквозь слезы:

— Не дывысь, сынку, бо цэ нэ е%%я, а смертоубийство.

сидеть на земле-песке-траве без коврика. Таскать коврик за собой было очень неудобно. А вот собака передвигалась сама и служила отличной лавочкой. Поиграли в песочнице, сидя на теплой мягкой спинке собачки, пошли в сад — собаку за собой позвали. Уселись одуванчики рвать —

"Кучум, лежать!". Рвем одуванчики, опять-таки сидя на Кучумке. Но речь как бы не об этом. Живем мы на окраине, домов рядом нет, так что такая собака в качестве охранника была совсем не лишней. Ранней весной в ворота позвонили. Выхожу — стоят мужчина и женщина. Поздоровались и спрашивают, можно ли им привести свою собаку-даму к нашему кавалеру.

Какие вопросы, пожалуйста. Видать мужик раньше Кучума нашего видел, а вот его спутница увидела в первый раз. Пожала так плечиками, что это и есть тот крупный кобель, ради которого мы и ехали через весь город? Тут уж она меня заинтриговала. Обычно дамы немецких овчарок не отличаются особо крупными габаритами. Бывают, конечно, и крупные особи, но лично мне их встречать не приходилось. Сходил мужик к машине, приводит собаку.

Ничего особенного. Обычная с@ка немецкой овчарки. Мелкая. Кучумка вышел, как истинный джентльмен поухаживал быстренько и... А дальше было весело всем. Он запрыгнул на собаку, та пару секунд стояла, потом под тяжестью лапы разъезжаются и собака распластана по земле. На улице весна, снег стаял. ГРЯЗЬ. Дама вся в грязи, Кучум в недоумении. Попытка номер два — такой же результат. Мне жалко нашего кавалера, советую найти кобеля помельче. Хозяева вошли в раж и решили во что бы то ни стало воплотить задуманное в жизнь. Хозяйка садится на корточки, кладёт себе на колени свою собаку, колени под брюхом, как подставочка. Кучум прыгает — через пару-тройку секунд в грязи не только собака, но и упавшая хозяйка.

Возбужденный кобель решает хоть в этот раз довести процесс до логического конца. Но у нас уже истерика. Муж лежащей в грязи дамочки ржёт в открытую, "Кучум, ты только не перепутай хозяйку с сукой!". Не знаю, как они домой добирались-отмывались, но больше к нам не приезжали, нашли видать в другом месте подходящую парочку.

нас было трое, Веня, его жена Зина и я.

Веня был бригадиром и обеспечивал нас материалом, Зинка малевала стены, а я клал плитку.

В отсутствие Вени, Зина и я — трахались, как хомячки-озабочки. Первый раз, это получилось случайно. Она нагнулась за краской, а я в шутку пристроился сзади, она в шутку задвигала бедрами, а я расстегнул ширинку и шутки закончились.

Когда мы только въехали в квартиру, Веня все время подшучивал надо мной, типа: "Как ты столько без бабы можешь? Поди, Федю маслобоишь?" А в последнее время притих, стал что-то подозревать.

Как-то с Зинкой мы сильно увлеклись и не услышали, как лязгнули ключи в замке, как хлопнула дверь, как Веня зашел в комнату и встал перед матрасом. То, что он рядом я понял по расширенным Зинкиным глазам, делать нечего, поворачиваюсь, говорю:

— Привет Веня, мы тебя уж заждались, ты, где пропадал?

От такой наглости он покраснел, как красная площадь и взвыв бросился на меня, увернувшись, я схватил первое попашееся мне под руку и сиганул в подъезд. Выбежав на улицу кожаным как Адам, добежал до соседнего дома и там укрылся.

Первое попавшее мне под руку оказалось подушкой(и на хера мне спрашивается сейчас эта подушка?) Сняв наволочку и сделав в ней две дыры, я одел ее как трусы. Обвязавшись куском бечевки, что бы "трусы" не спали, принялся за подушку. Выпотрошив перья, сделал из нее жилет.

Получилось совсем даже не плохо для подушки. Но все равно я напоминал псих. больного в стадии крайней шизанутости. Но в экстремальных условиях этого обычно не замечаешь. Поэтому я смело пошел стучать в первую попавшуюся дверь, чтобы попросить телефон. Открыла бабуля и хотела сразу же закрыть, но я удержал, она закричала "Сумасшедшие, грабят" на крик прибежал сын и не спрашивая, дал мне по морде.

Когда я очнулся, уже подъезжал наряд милиции. Это было понятно по сирене, которая орала все громче и громче. Резко вскочив, я рванул на крышу, побегав по ней, понял, что загнал себя в тупик.

Спустившись на чердак, нашел коробку из — под сока, спасибо верхним этажам, которые выкидывают мусор на чердак. Сделал в ней дырку на дне, чтобы можно было дышать, как через трубку и зарылся в керамзит.

Менты долго ходили по чердаку, даже на меня наступили несколько раз, но через керамзит, ни чего не почувствовали. Плюнули и ушли. Я отрылся где-то через полчаса. Дождавшись ночи, пошел обратно на квартиру, долго тихонько стучался. Наконец-то дверь открылась и на пороге появилась Зинка, под глазом у нее зиял здоровенный синяк. Она посмотрела на меня и заржала.

Да и правда, видок у меня был еще тот: под глазом синяк (не меньше Зинкиного) все лицо измазано, нелепая "подушка" на теле.

— Хватит ржать, Венька где?

— А я почем знаю, ушел ни чего не сказал. Рога поди обмывает. Ты где был?

— Дааа... везде, вещи где? — уже входя в квартиру, спросил я.

— Да вот, в прихожей стоят, еле уговорила не выкидывать.

И правда, все вещи были на месте. Успокоившись, что не остался голым, пошел мыться, потом опять залез на Зинку, опять не услышал как лязгнули ключи в замке, опять не услышал как хлопнула дверь, опять... продолжился бы сценарий изложенный выше, но в шишку пьяный Венька намертво упал в прихожей и захрапел, а я, закончив дело, сбежал на вокзал. Больше вместе с Венькой мы ни когда не делали ремонт, а вот Зинка иногда и забегает на чаек.