обед и ужин и никто ему слова не скажет. Это при том, что единственный раз, когда профессуре существенно повышали оклады, был в 1944 году, когда Сталин сообразил, что без мозгов атомную бомбу не построишь. Таковы были реалии той страны.

Мне тоже хотелось чтобы семья жила в достатке и не боялась ОБХСС. Наметил стать профессором. Вокруг надо мной все смеялись – куда тебе с пятой графой стать профессором! Ишь как замахнулся.

Я им стал (каких трудов это стоило не для данного клуба). Правда стал я профессором как раз в перестройку. То есть поставленную цель вроде как достиг, а вот насладиться результатом не получалось. Мало того, что эта зарплата стала смешной по сравнению с ценами, так ее еще надо было получить – в мае могли выплатить за декабрь.

Воровать я, к сожалению, не умел, взятки тоже претили моей этике, унаследованной от действительно великих учителей. Зато перестройка открыла возможность предпринимательства. Предпринимательство в науке (т. н. хозтемы) поначалу шло хорошо, но буквально на первой же ревизии выяснилось, что без взяток ничего не получится. Да и поборы были такими, что на заработанный рубль нужно быдо отдать рубль-десять.

Попробовали сунуться в сельское хозяйство – выращивать лекарственные травы. Как только стало понятно, что мы на правильном пути те, кто дал землю ее же и забрали. Нужно было придумать что-то не стандартное.

И я придумал, точнее жизнь подсказала. В тот момент голодали не только честные люди, но и животные в зоопарках и их поголовье было решено радикально сократить. Была суббота и было много народу в зоопарке, а кормить льва, наоборот, было нечем да и болел он давно, практически не вставал и директор зоопарка попросил меня помочь – не станешь же стрелять в льва при публике.

В моем запасе было достаточно сильного снотворного. Я взял длинную трубку, засыпал в нее с одного конца порошок, поднес к морде льва и дунул. Слава богу я дунул первым. Морда левы покрылась белым налетом и он облизнулся – это он еще мог делать. Я подождал полчаса, лев положил голову на лапы и задремал. Я потрогал его трубкой – он не реагировал. Тогда я одел белый халат, вошел в клетку и сделал финальный укол. Для публики все выглядело достойно: врач лечит больное животное.

Убедившись что все, позвал помощников. Директор выделил на изятие тела из клетки 4-5 б/м мускулистых ребят. Мы аккуратно вытащили льва. Правда, когда его грудная клетка при вытаскивании через порог уперлась в него, мертвый лев сделал выдох и все (я в том числе) бросились врасыпную.

За успешно проделанную работу директор подарил мне тушу льва. Я позвал приятеля и мы сняли шкуру с покойного левушки. Это была не легкая работа, все-таки он весил под 400 кг. Мы его подвесили за заднюю ногу к крюку и с помощью блока по мере надобности подтягивали, подтягивали.

Конечно первая мысль была сделать из шкуры ковер, но я уговорил приятеля-партнера снять шкуру чулком и сделать чучело. Шкура сама по себе тоже весит не мало. Сворачивая ее от задних ног к голове мы довольно скоро получили увесистый валик, который опять сдавил грудную клетку. Очередной вздох полуголого льва и мы, точно зная что лев мертв, тем не менее отскочили в разные стороны.

Опускаю детали. В зоомузеях экспонаты делают так: с голой туши делают слепок, отливают из гипса каркас и на него натягивают размоченную шкуру. Шкура высыхает, дубеет, но это не имеет значения — чучело в одной позе стоит годами. Именно стоит, потому, что сдвинуть гипсовую тушу очень тяжело. Мы решили вместо гипса сделать каркас из металлической сетки, которую обложили пенопластом, который в свою очередь перетянули веревками так, чтобы получился рельеф мускулатуры.

Конечно, наш левушка не совсем соответствовал своим прижизненным формам. Более того, он получился более эмоциональным, чем живой. Так морду мы умышленно сделали более широкой от чего он казался еще более страшным. Но главное – готовое чучело весило менее 20 кг, а не тонну как музейное.

Оставалось превратить чучело в деньги. Нашли одного фотографа, который специализировался на пляжных съемках. Учитывая сколько труда мы вложили и уникальность продукта мы, конечно, заломили цену. Он долго торговался, но в конце концов купил.

Забирать чучело он приехал на горбатом запорожце. Погрузили чучело на крышу и он уехал. В тот день в "Вечерке" появилась заметка что, мол эти новые русские совсем сбесились – возят живых львов на крышах своих авто.

Прошло две недели. Слышу фырканье заворожца за калиткой – приехал фотограф, который купил льва. Ну, думаю, сейчас начнутся претензии, требование возврата денег.

А он говорит:

— Извини! Дурак я был! Я за эти две недели столько заработал, что простить себе не могу что так долго торговался. Я покупаю все ваши будущие работы!

Идет в машину и достает сумки с деликатесами и винами. Накрыл поляну, рассказал много забавных случаев, разве что перебивал сам себя стенаниями, что уже август – ах если бы работал с левушкой с начала сезона. А потом успокоился:

— Да черт с ним с сезоном! С таким зазывалой я могу и на Дерибасовской, и на Привозе хоть зимой собирать лохов!

И действительно, он потом стал бригадиром – набрал группу фотографов, которым выдавал наши произведения (а там были и бегемотик, и медведь, и тигры, и козел с длинными рогами) и они по всему городу собирали урожай – не пляжем единным сыт будешь. Да и меня с партнером это на несколько лет сильно поддержало в плане денег.

их вне Запада невозможно by design" звучит совсем уж дурацки — самое время начать различными методами снижать число этих самых китайских научных публикаций.

Методика проверенная и рабочая. Вспомните хотя бы ситуацию в одном виде спорта, где одни девочки в силу грамотных тренировок крутят четверной тулуп, а другие басом смеются над этим, с хрустом почёсывая мошонку. У первых девочек немедленно обнаруживается Страшный Секретный Онаболег, поэтому все медали, примерно со времён Ивана Грозного, задним числом выдаются команде США.

Ну так вот, сразу 18 китайских статей в научном журнале были отозваны. Причина — в работах использовался генетический материал, взятый у различных народностей Китая. Среди различных есть те, на тему кого у правозаshitников есть вопросы. А раз так, то — следите за руками — ваши исследования говно, пока вы не докажете, что брали ДНК не насильно.

То есть у ста мужиков в Саратове брали кровь из пальца. В итоге выяснилось, что у большинства положительный резус-фактор. Исследование говно, потому что один из мужиков когда-то лайкнул Навального, а, как известно всем нормальным-то-людям, в России за это расстреливают. Следовательно у него брали кровь силой, пока вы не докажете обратное.

Отличный заход. Презумпция виновности. Не мы будем доказывать что вы насильно брали ДНК, а вы доказывайте, что не насильно это делали, не заковывая донора в кандалы.

Вторая отличная отсылка — "некоторые из исследователей свзаны с органами общественной безопасности Китая, и этот факт аннулирует любое понятие свободного согласия". Вдумайтесь. Если в семье у учёного есть милиционер, то все согласия на участие в исследованиях этого учёного получены им силой и никак иначе.

— я в караульной роте служил. В Тикси. Крайний Север. В/ч № 30223.83-84-й годы. Через день в караулы ходили.

Он оживился:

— А моя сестра двоюродная двенадцать лет жила в Тикси. Радисткой в аэропорту работала.

Я поднял брови:

— А у меня там были гражданские знакомые — семья из Воскресенска — Оля и Валера...

Он вообще обрадовался:

— Так это они и есть. Ольга — сестра. Хочешь, — сейчас ей позвоню?

...

С Ольгой проговорили с полчаса, наверное...

История нашего знакомства тоже из серии "Мир тесен".

Моя мама на почте отправляла мне посылку в Тикси.

Рядом женщина отправляет посылку тоже в Тикси. Это была Олина мама.

Понятно, что они разговорились и сразу подружились.

Мама в письме сообщила мне номер домашнего телефона Оли и Валеры. Сказала — звони, они о тебе знают.

Несколько раз приходил к ним в гости. Не приходил — забегал. Там у нас не было увольнений. Это, получается, были самоволки. Что-то даже не помню — как оправдывал своё отсутствие в казарме. Может в библиотеку отпрашивался... Ольга угощала домашними вкусняшками.

Когда они приезжали в Воскресенск в длительный свой северный отпуск — их дочка приходила к нам заниматься на пианино.

Ещё помню случай. Сменились мы в дальнем карауле. Лезем в кузов Урала — в полк ехать. И я вижу под скамейкой метрового осетра. Спросил у водителя. Оказалось — он днем возил солдат работать на рыбзавод. И, значит, кто-то из них подхватил этого осетра, и оставил в кузове.

Я этого осетра забрал, и в полку недалеко от казармы спрятал в сугробе.

Потому что через пару дней Оля с Валерой летели в отпуск.

Улучил время, позвонил им — отнес рыбину.

Мама потом рассказывала, что сварила из своей доли рыбный суп: "Такой был жирный — есть невозможно! "

А теперь с Ольгой разговариваем по телефону — она этого осетра не помнит. Я спросил — как довезли-то? Там самолетом часов 10, что ли. Она говорит:

— Так мы же не первый раз мороженую рыбу оттуда возили. Оборачивали фольгой, ещё чем — методика была отработана.

Сказал ей, что много помню об армии. Но, вот как бывал у них в гостях — вообще не сохранилось в памяти. Знаю, что приходил к ним. А как и что...

Её ответ:

— Ты, когда первый раз к нам пришел... Снял шинель в прихожей, повесил на вешалку, разулся, и босиком прошел в комнату... Я была в шоке! На улице минус сорок — мальчик босый!

Я её перебил:

— Оля! Так я же портянок стеснялся! У нас было по две портянки на ногу — байковая и суконная. Так в гражданском же дому неловко как-то портянками размахивать... Тем более, что меняли нам их раз в неделю. Вот я и разулся так, чтобы они в сапогах остались... Постой-постой! Так ты поэтому мне потом шерстяные носки подарила?

...

Короче, — послезавтра у моей мамы день рождения... Ольга приедет.

Гора с горой не сходятся, а человек с человеком — обязательно встретятся!

...

Фото — оттуда. Из Тикси. Прием-сдача поста в карауле.

Слева направо — рядовой Анкехва, сержант Брагин, я.