|
Мой учитель труда в 5-6 классах в 22-й школе г. Орла Григорий Иванович Внуков был добрейшей души человеком. Когда ввели новый предмет — начальную военную подготовку, Г. И. надел форму с черными петлицами артиллериста и погонами старшего лейтенанта и стал нас учить основам боевого искусства. Тогда мы и узнали, что он ветеран войны.
На торжественной линейке 8 мая 1975 года, директор школы дала ему слово, представив его как воина-освободителя, освободившего Кенигсберг.
Григорий Иванович вышел, снял медаль и показал её стояшим рядом ученикам: "Прочитайте, не за освобождение, а за взятие Кенигсберга! "
|
* * *
В 1983-м году мы, выпускники Одесского Высшего Инженерного Морского Училища, приехали на стажировку в военно-морскую базу Лиепая. На военно-морской кафедре нас готовили на моряков-подводников, пришло время прикоснуться к службе.
Короче, наша подводная лодка стояла в доке, то есть вытянули всю её на сухое место и ремонтировали.
Когда вместе с командой мы примаршировали к кораблю, боцман-мичман собрал нас, курсантов (10 рыл) и поставил задачу. Шагами и куском мела разбил корпус лодки на 10 частей (общая длина почти 100 м, каждому по 10 м) и приказал очистить корпус от ракушек. Выдал шкрябки и кирки.
Мы-то уже 5 лет были при флоте, кое-что понимали и знали, что задача непосильна и дебильна по определению:
— А чистить до металла?
— Так точно! — и удалился.
Мы начали с малого. С кормового руля глубины правого борта. Ну это как стабилизатор у самолёта. Только покрытый слоем специальной секретной резины для подавления гидроакустических сигналов. Толщиной в пару сантиметров. В общем, резину эту мы ободрали и обнаруженный металл под ней зачистили наждачкой до блеска.
Когда вечером мичманюга проверил результат — это надо было видеть!
Потом приходили адмиралы, потом КГБ, но мы стояли на своём — приказ мичмана был однозначен: до металла! Его мы больше не видели. Из Москвы приезжали специалисты, восстанавливали покрытие.
А нас больше к работам не привлекали. К чему мы и стремились. Дураки, что ли? Как говорили английские моряки, покидая тонущий корабль: у короля много!
* * *
Когда меня спрашивают, летала ли я на самолёте, всегда отвечаю: "Да, но никогда не приземлялась". Обожаю видеть глаза собеседника. Девушка-парашютист.
* * *
Давным-давно, в самом начале эмиграции, рылась я однажды в букинистическом магазине и вцепилась в старый журнал. 1943 года. То ли "Тime", то ли "Newsweek", не помню уже. (До сих пор жалею, что не купила, но тогда мне это было дорого.) Открыла я его наугад и уткнулась в любопытную заметочку — такого примерно содержания:
"На
прошлой неделе, господин Сикорский, известный авиаконструктор, представил и продемонстрировал свою новую машину, которую называет "геликоптер". Машина необычна тем, что может взлетать и садиться вертикально и не требует взлётной полосы. К сожалению, по мнению специалистов, никакого практического интереса геликоптер не представляет. Эта машина не может использоваться ни в военных, ни в гражданских целях, потому что слабосильна и тихоходна... "
Каждый день надо мной летают десятки вертолётов. Кажется, я уже по звуку различаю полицейские, пожарные, санитарные и репортёрские. Иногда пролетают военные — всегда парами. Летают себе и понятия не имеют, что не представляют ни для кого никакого интереса.
А вчера мы с дочкой застряли в пробке возле огромного больничного комплекса. Сидели и наблюдали, как на крышу больницы садился вертолёт, а к нему уже бежали люди. "Эвакуация тяжелобольного? или пострадавшего? " — подумала я вслух. "Да нет", — выразила мнение дочка, — "маленький какой вертолётик — скорее донорский орган для пересадки. Кажется, вон у того чемоданчик, видишь? "
"... интереса не представляет. .. ", "... машина слабосильна и тихоходна... "Специалисты!...
* * *
В моей школе был пожилой трудовик. Иногда подбухивал, и тогда начинались фронтовые рассказки. Ни о каких выпиливаниях и выжиганиях не могло быть и речи. Все, в нарукавниках и фартуках, тихо сидели за верстаками, боясь пропустить очередной перл.
По его словам, он воевал везде и всем. Моряком, сапером, кавалеристом, и даже помощником Ватутина. А в одном из рассказов (когда он был летчиком) он расстрелял весь боезапас, и пытался уйти от "мессера". Тот не отставал. И убил бы героя фашист, если бы будущий трудовик не догадался бы резко свернуть в облако, а там — по тормозам, и резко сдать назад...
Истории о армии ещё..
