он был прав. Первый раз я нарисовал на плёнке обычной ручкой маленькую рожицу. Со стены на меня уставилась огромная забавная харя. Нас было четверо друзей, фантазия наша была неисчерпаема. К обеду поток штучной живописи кончился, пошли сериалы-комиксы. К вечеру наши сериалы стали цветными — кто-то сбегал за фломастерами, в ту пору большой диковиной. На следующий день родилась мультипликация — научились рисовать пофазно и протаскивать плёнку со скоростью. Звук появился на третий день — друг Андрей притащил обшарпанный бобинник. К нам стали приходить на сеансы друзья друзей числом до двух десятков, сметая все эклеры, которые пекла моя мама. Знали бы вы, какой это кайф, когда широкая публика смеётся твоему творению, и ты это слышишь. На третий день папина здоровенная коробка с несколькими сотнями пустых плёнок была исчерпана. Мы занялись чем-то другим.

Вспомнил я об этом только сегодня, посмотрев фильм про раннюю историю кинематографа. Оказывается, кино стало цветным ещё в конце позапрошлого века - только на студии Луи Лепренса двести девушек от рассвета до заката раскрашивали кадры чёрно-белых фильмов цветными кисточками. А потом публике приелось. От всей эпохи немого кино осталось, оказывается, не больше четверти фильмов, уцелевших случайно. От цветных той эпохи — единицы. От коробки из моего детства, увы, ничего. Кроме этой истории...

от 8-ми до 18 метров. Кухня, оно же прихожая, 1,5 метра в длину, 1,5 в ширину, причём с одной стороны кухонный стол, с другой умывальник и туалет, остаётся проход 0,5 метра. Вода только холодная, только утром и вечером. Но рассказ не об этом, а об окружающем мире.

Жили дружно и весело. За стенкой лестничный пролёт, по которому целый день бегали соседские дети. В руке у каждого была палка. Когда они спускались сверху, то палкой стучали по стене, когда поднимались — по перилам. Но это днём.

Ночью были свои развлечения. За другой стенкой жил сосед. Дедушка старый, как мне тогда казалось. Жил один, приводил к себе друзей и всю ночь они пили. Так как у деда не было ни телевизора, ни радиоприёмника, он развлекал гостей своими вокализами, попросту орал песни. Когда мне это надоедало, всё-таки спать хочется, завтра в школу, я стучал кулаком в стенку — мол заткнись. Дед понимал это по своему. Ему чудилось, что я очарован его вокальными данными и тоже хочу получить свой кусок удовольствия, и начинал петь громче.

У соседей сверху был свой график моих развлечений. В первый день они приглашали к себе гостей и веселились до полуночи. Так как в домах хи-хи жил соответствующий контингент, ковров, соответственно, они не держали, плясали так, в "копытах". На стук в дверь не реагировали, так как свои все дома. Поэтому я даже не знал, кто там живёт. На следующий день сами уходили по приглашению в гости. Не забывая при этом открыть кран с водой и заткнуть слив в раковине, то есть попросту нас топили. Потом был период небольшой передышки, видимо, чтобы мы с мамой не привыкли.

Ещё в нашей секции жил сосед по имени Юра по профессии плотник. Большой любитель женской ласки с тягой к замужним дамам, у которых мужья боксёры (любитель экстрима, наверное). У Юры была своя ежемясячная программа, которую он неуклонно выполнял. Приводит Юра к себе очередную даму сердца, усиленно с ней общается, утром приходит муж-боксёр, выламывает Юре дверь, предлагает своей жене пройти по месту постоянной прописки и бьёт Юре морду. Но Юра же — плотник. Он переворачивает дверь вверх ногами, и она снова как целая. На следующей неделе всё повторяется снова. Почему программа месячная, спросите вы? Просто одной двери хватало на 4 раза, как раз на месяц.

За окном, у подъезда стояла скамейка, на которой вечерами собирались местные "барды". Дело в том, что в те годы достраивалось крупное предприятие в нашем городе. Начиналось всё как Всесоюзная комсомольская стройка, достраивали условно освобождённые, в простонародье — "химики". Жили они в соседнем доме "хи-хи", но так как там был опорный пункт милиции, то химики предпочитали собираться у меня под окном. Песни орали через день, точнее ночь. Иногда дрались, изредка кого-нибудь резали ножом...

Детство, детство, весёлая пора. Есть что вспомнить. Продолжать можно бесконечно.

Ещё история про жителей соседнего дома "хи-хи".

Знакомые жили на пятом этаже. Сидит у них сын 6 лет на подоконнике, смотрит в окно и говорит: "Мама, вон тётя полетела".

Проходит 20 минут, ребёнок снова: "Мама, вон опять тётя полетела".

Потом уже узнали. Под ними жила пара муж и жена, как большинство обитателей дома они вели усиленную войну с зелёным змием. В очередной этап борьбы, возникли у них некоторые разногласия по поводу "Ты меня уважаешь", а, может быть спорили, кому бежать за очередной порцией подлежащего уничтожению врага. Слово за слово, муж определил, что в целях конспирации, идти должна жена, и как истинный джентльмен, решил донести на руках даму своего сердца на руках до выхода из квартиры. Логически рассуждая, что так будет быстрее, а также для экономии сил своей жены (ведь по лесенкам надо идти) он донёс её до окна и отправил в свободный полёт (с 4 этажа). Осуществив более или менее мягкую посадку в кусты, которые росли под окнами, женщина не оценила мужнину заботу, поднялась в квартиру и решила указать благоверному его ошибки в расчётах по формуле ускорения свободного падения. Но, то ли её доводы оказались не убедительными, или говорила она слишком громко, может ещё чего, но несмотря на возражения оппонирующей стороны, эта самая сторона была снова отправлен в свободное падение. Притяженье земли штука суровая, вольностей не терпит, но если умножить его на формулу "Пьяному море по колено" и прибавить поправку на ветер... Короче упала дама в те же кусты, но в этот раз сломала руку.

Развязка истории такая. Когда мадам пришла как Юрий Никулин с загипсованной рукой, это оказалось более весомым аргументом в споре. Когда дражайший супруг открыл двери, она гипсом ему по голове доказала свою правоту.

В итоге, гипс снимают, супруг выходит из больницы (сотрясение мозга) и, не заходя домой, отправляется на 15 суток.