Начальник без конца требовал от меня нереальных результатов и платил копейки, хотя я работала за троих человек. Нервный срыв не заставил себя долго ждать, и я написала заявление, наорав на него. Он пожал плечами и подписал его, а теперь ищет реально трёх человек на мою должность и будет тратить на зарплату в четыре раза больше.

У меня рассеянный склероз. Жду, когда в России разрешат эвтаназию. Мечты о втором ребенке таят, как дым. Выращу дочь и сразу. Не хочу быть ей обузой в старости.

Все когда-нибудь умирают. Для меня самое страшное воспоминание о смерти папы — это момент, когда я об этом узнала. Позвонила маме, а ответила не она, и пока я спрашивала, кто это, я услышала ее рыдания и крики. Поняла все. Не представляла никогда, что я умею выть. До сих пор именно этот момент вызывает слезы и чувство горя, стоит об этом вспомнить. Не сами похороны, не почему-то помолодевший холодный папа в саване, а именно те минуты, когда я лихорадочно хотела, чтобы это известие было ошибкой.

Мои родители развелись много лет назад, я уже взрослая тётка. Отца и до развода-то не видела особо. Он уходил до того, как я просыпалась, приходил после того, как я засыпала. Мать моя типичный "совок", так боялась, что её осудит общество, что не забирала меня из школы, где учителя меня били. Что такое семья, я так и не знала, пока не стала работать няней. Отношений у меня никогда не было серьёзных. Когда кто-то рассказывает, что просыпается рядом с близким человеком, мне кажется, что это шутка. И я до сих пор не понимаю, что мои ровесники уже отводят детей в школу. А недавно мне диагностировали рак. Родителям я не говорю. Я единственный ребёнок. Зачем я жила? Я не радовала мать и отца, я не стала сестрой, не стала мамой, женой. Зачем всё это?