Поехали мы с друзьями с парашютами попрыгать... И после первого прыжка выяснили, что можно еще и на самолётах покататься. На двухместных, с дубляжем управления. Помню залезла я первой, как самая храбрая. Пилот спрашивает:

— Чего делать будем?

— Да я не боюсь ничего, давайте все, — понты ведь наше всё, плюс я действительно была уверена, что всё самое страшное уже видела на аттракционах.

— Что, и петлю Нестерова будем делать?

— А что это?

— В простонародье "мертвая петля".

— А чего бы нет, раз уж сели.

И вот летаем мы в воздухе, и вверх ногами и петлей... а на земле сидят друзья, смотрят:

— А Машка-то герой, смотри, как они там, вот ведь не боится!

— Не-а, я думаю, она там от страха ничего сказать не может...

Было очень страшно лететь вверх ногами, почему-то накатывал животный ужас при таком вот неестественном движении вперед. А под головой очень-очень близко колпак из оргстекла, и он ведь тоненький совсем, свалюсь на него и сразу насквозь пролечу... и как же далеко до земли... и пилот какую-то фигню несет: "а вот там мы живем", "а тут ангар для самолетов"... выпустите меня отсюда! Наушники еще на петле Нестерова слетели, вместе с микрофоном, и сказать я ничего не могу. Перегрузка на петле была такая, что не пошевелиться, и все тело, как большой кусток теста, который растекается по креслу... и даже нет возможности за что-то схватиться, хоть и страшно, — рук ведь не поднять.

Пошли мы на посадку... и одна мысль крутится в голове: "если я скажу остальным, как это страшно, они ведь даже в самолёт не сядут". Из самолёта я вышла с очаровательной улыбкой, легко спрыгнула с крыла и небрежно кинула через плечо, что полная фигня эти петли. Все ломанулись к самолёту. И только Дима, который в армии отслужил, догнал меня, взял под локоток и ласково спросил:

— Тошнит, да? Скушай мороженое, заинька, полегчает.

— Что, правда легче станет? — я уже была готова положить голову на крепкое мужское плечо и прожить с ним остаток жизни.

— Ага, обратно все затолкнет.

Вышли в ночь с подругой, через трафаретку рекламу на асфальте нарисовать. На очередной точке, авт. остановке, тормозит тачка, выходит мужик и говорит: типа хулиганите? А подруга выдаёт: А Вы что, нас видите?. Мужик изчез, как привидение...

Какое счастье — жить одной! Сын вырос — своя жизнь. Ходить на любимую работу, а дома реально отдыхать. Спать — сколько хочу, есть — что хочу, наводить порядок — когда захочу, тратить деньги — как хочу. Пить — сколько хочу, с кем хочу, где и до скольки. Реальная свобода. Бонус — любовник для ceкса и заботы. Только бесят эти клуши на работе — завистливые сплетницы. Приходится врать, что замужем. Тетенька, 50 лет.

История не про маршрутку, но тоже про транспорт. В городе из-за чемпионата по футболу иностранцев больше, чем наших. Европейцы, латиноамериканцы... На днях еду в троллейбусе. Стоящие рядом со мной мужчина и женщина что-то оживленно обсуждают по-французски. Слушаю и понимаю, что предметом эмоциональной беседы является не футбол, а нитриды и оксинитриды.

Мне 27, всегда завидовала людям, которые нашли своё призвание. Я никак не могла найти СВОЮ работу. Работала и менеджером по продажам, и бухгалтером, и помощником юриста, и диспетчером, и много кем ещё. Поняла одно — нравятся грузоперевозки. Вышла замуж, и решили мы открыть небольшую транспортную компанию. Спустя два года выучив всю эту кухню, села на грузовую ГАЗель. Боже, я счастлива, мне безумно нравится эта работа, теперь открываю категории СЕ, мечтаю о фуре)