но сначала очень своеобразно – в абсолютно голой и безлюдной степи на границе Тувинской АССР и Монголии. Саму эту Тувинскую республику Советский Союз присоединил к себе последней, уже после Великой Отечественной – до этого туда элементарно не было дороги. Конный отряд моего отца стал охранять границу нашей страны в этом диком месте на участке протяженностью 158 километров 500 метров – когда я ему позвонил сейчас, чтобы уточнить эту цифру, отец назвал её наизусть не задумываясь, хотя было это четыре десятилетия тому назад.

Мирный характер отца не помешал ему задержать за годы службы около полусотни нарушителей государственной границы, большинство из них вооруженных и с кучей ценных контрабандных товаров, расставаться с которыми у них не было никакого желания. На память об этом он сохранил только один сувенир – действительно классный нож, которым его однажды чуть не зарезали. Но настоящее испытание мужества подкралось к нему с совсем неожиданной стороны, а именно от молодой жены. Лишившись возможности закончить кандидатскую диссертацию, она со всем своим деятельным характером осталась в четырёх голых стенах, в которых вскоре должен был родиться ребёнок, то есть я. Всё это несколько контрастировало с бурной жизнью и могучими ресурсами мегаполиса, в котором она выросла. Например, будущему ребёнку через несколько месяцев должны были понадобиться мясные бульончики, а до ближайшего магазина детского питания скакать бы пришлось пару недель.

Будущая мама подошла к этому вопросу с научной основательностью – она принялась выращивать кур. Уралец-супруг легко срубил по её требованию здоровенный курятник и пошёл служить дальше с хорошим настроением, что жена наконец при деле. Её куриное племя плодилось и размножалось со страшной скоростью.

Но когда дело дошло до первого мясного бульончика, выяснилась неожиданная проблема – за это время куры стали для семьи любимыми домашними животными. Где-то полчаса мой отец замахивался во дворе большим топором на несчастную схваченную курицу, глядевшую на него перепуганными потрясёнными глазами, после чего отложил топор, отпустил на свободу курицу и виновато спросил жену

– Слушай, может, я её на стрельбище из автомата расстреляю?

сороковых годов прошлого века перед одним особо важным международным приёмом товарищ Сталин коротко попросил не подвести с кухней. В результате на стол подали сваренных целиком свежайших камчатских крабов – настоящих монстров диаметром почти в метр, если считать с клешнями, и весом за десять килограмм каждый.

Как можно догадаться, их доставили спецсамолётом. Крабы вождю настолько понравились, что он поинтересовался, где они водятся.

Нормальный человек удовлетворился бы ответом, что только на Камчатке. Но вождь на то и вождь, чтобы спросить – а чем этому крабу не нравится наше европейское северное побережье? Мысль вождя была принята как указание к действию. Правда, ему попытались объяснить, что камчатский краб крабом называется только по недоразумению – на самом деле это рак такой уникальный, а раки существа очень капризные.

В ответ товарищ Сталин улыбнулся и ответил, что в России раков много, и этот тоже приживётся. Как показало будущее, вождь был почти прав.

Научная дискуссия была на этом прекращена, и началась серьёзная работа.

Первые партии доставленных с Камчатки "крабов" на мурманском побережье неизменно дохли. Ученым пришлось заняться селекцией. На их стороне было то, что каждая крабиха даёт миллионы икринок в один присест, а против оставался тот прискорбный факт, что последние двести миллионов лет эволюции раки остаются на редкость консервативными животными и вовсе не собираются эволюционировать, а в неволе не размножаются в принципе.

Поняв это, исследователи потихоньку рассосались, но самый настойчивый остался. И успех к нему однажды пришёл. Уже в начале 60-х его камчатские раки стали вдруг бурно плодиться на побережье Баренцевого моря, на одной банке недалеко от норвежской границы. Была защищена докторская диссертация, получены нешуточные государственные премии, заказаны суда для промышленного вылова. Но я же говорил, что раки существа капризные.

В одну тяжёлую зиму вся колония камчатского краба в полном составе вдруг снялась с банки и совершила преступный переход длиной в несколько километров через государственную границу на норвежскую территорию, где кстати остаётся и поныне.

"Ну чем им Советский Союз не понравился? " — возмущался учёный…

Самое поразительное, что с демократизацией России камчатский краб стал бурно расползаться по всем нейтральным шельфам, уже достиг побережья

Шпицбергена и поголовья в 100 миллионов штук. Благодаря этому ежегодная квота России на вылов в нейтральных водах Баренцева моря уже доросла до

12 тысяч тонн. Но на родную российскую территорию капризное животное пока не спешит возвращаться...