"Неверная дорога часто проходит по удивительным местам". (Из Рунета)

Красиво и жизненно сказано, чего уж там...

Со мой с самим неоднократно бывали такие случаи, особенно после пирушек.

Вот вспомнился один, совсем необычный, прямо-таки сказочный: я, восемнадцатилетний сопляк, не дошёл ночью до хаты всего-то ничего и заснул на скамейке возле подъезда.

И чую я сквозь сон — мне ухо крутят. Да больно так крутят, несомненно рабочими и узловатыми пальцами.

Разлепляю зенки — раннее утро, а надо мной стоит сосед наш, дядя Коля, и строгим голосом меня спрашивает:

— Ты где вчера нализался, засранец? Отвечай живо.

Ну, у меня винище-то ещё не всё из башки выветрилось, и я борзо буркнул в ответ что-то типа "А вам какое дело? "

Дядя Коля дал мне лёгкий подзатыльник и повторил вопрос:

— Говори сию же минуту — где пил, шмакодявка?

Тут в голове моей начало потихоньку проясняться, и я честно собрался с мыслями и ответил на поставленный старшим и авторитетным товарищем вопрос:

— В Тихоновке день рождения одного кента отмечали. Дядь Коль, вы только маме не говорите, что я на лавочке спал, а?

Дядя Коля задумался на секунду:

— Хм... В Тихоновке, говоришь..? А какой дорогой домой шёл, пьяница?

— Ну, — говорю, — наверное, как все ходят: через степь, через пустырь с "трубой", мимо третьей бани... Дядь Коль, да чего вы пристали-то?! Можно, я домой пойду? Я пить больше не буду. Я спать хочу, правда... Чего вам от меня надо-то?!

В общем, ситуация прояснилась только много позже: оказывается, дядя Коля, выйдя утром из подъезда, обнаружил меня мирно спящим на местах бабушек-соседок. Взгляд его случайно зацепился за мои грязные туфли "на платформе" и брюки-клёшь, испачканные чуть не по колено какой-то редкой в наших степях глиной. Дядя Коля, будучи скульптором-любителем, искал такую глину всю свою сознательную творческую жизнь, а тут нате: лежит себе, и сопит себе соседский бухой пацан, по щиколотки измазанный этой вожделённой глиной...

Короче: дядя Коля излазил всю тропинку от нас до Тихоновки вдоль и метров этак на сто поперёк; стращал меня разлашением тайны спанья на сидячих местах; победив корпоративный родительских дух, подкатывал ко мне с пивом, пытаясь выяснить маршрут; два раза мы с ним ходили в Тихоновку и назад ночью (оба раза я шёл впереди, пьяный, а он, не дыша, следовал за мной в паре десятков метров...)

Ничего так и не помогло: золотая глина так и осталась ненайденной...

Вот. А ещё говорят про Колумба.

Колумбу просто повезло: у него хотя бы марсовые были почти трезвы и смогли зафиксировать Кубу.

Ооо, у меня есть история про рыдания и почерк!

Мои родители (батя и мачеха, в основном мачеха, конечно) заставляли меня переписывать тетради, если находили в них помарку. Вот прямо бери и переписывай. И переписывала, с рыданиями и слезами, а куда деваться. Потом они на это дело забили, но почерк стал более-менее читаемым. Потом с ним пошли трансформации, то мелкие буквы, то слишком крупные, то с хвостиками, с загогулинами, и примерно лет в 14 стал таким же, как сейчас. Красивым и аккуратным. Родители приписывали это всё себе, вот, мы такие молодцы, всё благодаря нам, пока...

(Другая ветка истории)

У меня есть старший брат, это сын моей умершей мамы от первого брака. Мама умерла, отец забрал меня, а брата воспитывала бабушка. Я ничего не знала о нем, в смысле, где он и как, пока в 16 лет не узнала место захоронения мамы. Полгода я раздумывала — писать, не писать, нафиг я ему сдалась, а вдруг он переехал, фамилию сменил и тд и тп, прошло-то много лет. Написала.

(продолжение основной истории)

... пока не пришло письмо от старшего брата.

У нас одинаковый почерк. Разница только в написании пары букв, и то, по мелочи. Но его-то тетради никто не заставлял переписывать!

Генетика.

Еду в аэроэкспрессе, а предо мной бурно выясняет отношения одна молодая семейная пара. Ссора по всем правилам: тут и швыряние телефоном (в мужчину), и вырывание сумок (женщиной), и легкая потасовка (обоюдная), и вопли на весь вагон: "Дурак… козел… пошел ты … уйду и сына заберу…" (женские), и слезы (женские), и угрюмое молчание (мужское). В общем,

Еще несколько слов на тему "тесен мир рыбной промышленности".

Компания весело празднует окончание рейса в комнате на первом этаже общежития. Водка льется рекой. Герой этой истории, назовем его Василий Петрович, набрав свою дозу, перебирается в свою комнату, расположенную на пятом этаже. Добравшись до нее, он падает на кровать, и на какое-то время отключается.

Проснувшись, он решает сходить за сигаретами. Но так как процесс перемещения с первого этажа на пятый выпал из его памяти, то он, полагая что все еще находится на первом, решает срезать путь и выходит в окно.

На звук упавшего в куст сирени тела сбежался народ, стали звонить в "Скорую", но тело самостоятельно выбралось из кустов и продолжило свой путь к киоску с сигаретами.

Через довольно продолжительное время Василий Петрович едет в командировку в Мурманск. За ужином в "Полярных Зорях" он оказывается за одним столиком с коллегой, и у них происходит вот такой диалог:

— А ты откуда?

— Из Владивостока, а ты?

— Я из Калининграда.

— Да ну! А правда, что у вас в Калининграде был случай, что мужик упал с пятого этажа, встал, и пошел за сигаретами??

— Правда, — скромно сказал Василий Петрович.

— Давай выпьем за его здоровье! И щедро наполнил стаканы водкой.

В одном подмосковном городе Н, много лет назад сдали в эксплуатацию дом. Всем хорош был изголодавшимся по собственному жилью жильцам, — и квартиры отдельные и лифт и деревья посажены и соседи все молодые и веселые. Одно плохо, но не всегда, только зимой — холодно. И окна текут, и дети мерзнут, и утром колотун пока собираешься на работу.