"Пути господни неисповедимы... " (с) ап. Павел, Послание к Римлянам

... И это относится не только к людям и их поступкам — также и к событиям, обстоятельствам, предметам.

И к песням.

Многие знают советскую песню "Марш авиаторов" (музыка Ю. А. Хайта, текст П. Д. Германа), впервые опубликованную весной 1923 года, которая с 1933 года стала официальным гимном Военно-воздушных сил СССР (Приказ РВС СССР от 7 августа). Дата создания музыки неизвестна, сам Хайт утверждал, что написал мелодию в 1920 году.

Менее известны ее другие варианты:

— "Песня красного воздушного флота" немецких коммунистов середины 1920-х годов;

— "Песня берлинской рабочей молодежи" — марш нацистских штурмовых отрядов СА начала 30-х годов;

— Послевоенный "Авиамарш" на немецком языке с новым текстом, посвященным советской авиации, именно советской. Что любопытно, в тексте использовались фрагменты "Песни красного воздушного флота" 20-х годов.

Вообще говоря, судьбы старых европейских, российских дореволюционных и послереволюционных, советских и современных российских маршей тесно переплетены. Достаточно вспомнить "Прощание славянки" — марш, написанный штаб-трубачом 7-го запасного кавалерийского полка Василием Агапкиным в 1912 году, посвященный событиям Первой Балканской войны этого же года. Марш быстро набрал популярность не только в России — его стали исполнять военные оркестры в Болгарии, Германии, Австрии, Норвегии, Румынии, Франции, Швеции, Югославии и в других странах. Марш активно воевал в гражданскую по обе стороны фронта, однако особенно на стороне Белого движения – под него печатала строевой шаг первая рота Первого полка Дроздовской дивизии, одна из первых частей Добровольческой армии — студенческий батальон, а впоследствии и вся Добрармия, армия Колчака.

7 ноября 1941-го года под этот марш с Красной площади полки РККА уходили на фронт.

Василий Агапкин, с 14-ти лет связавший свою судьбу с военными оркестрами Российской империи, окончил службу в 1956-м году в возрасте 72-х лет полковником Советской Армии и главным дирижером сводного оркестра МГБ СССР. Дирижировал парадным расчетом 7 ноября 1941-го года на Красной площади в Москве, участвовал и в оркестровке Парада Победы 1945-го года.

Еще более извилисты пути "Егерского марша" (СССР, Российская Федерация),

— он же "Марш лейб-гвардии Егерского полка" (Российская империя),

— он же "Alter J? germarsch — Старый Егерский марш" (Германия),

— он же "Sechsenl? utemarsch — марш Шестизвонья" (Швейцария),

— он же – неофициальный гимн города Цюрих.

Авторы неизвестны, неизвестна даже страна происхождения. По одной версии марш сопровождал войска Суворова и попал в Европу во время Заграничного похода русской армии 1813—1814 годов. Однако, более вероятно, что примерно в этот период он, напротив, попал в Россию из Пруссии.

Марш победный – под него советские солдаты бросали гитлеровские знамена к подножию Мавзолея на Параде Победы в 1945-м. Внезапно, несколько ранее, им же отмечал свои победы Гитлер.

Что характерно для всех вышеперечисленных примеров музыкальных метаморфоз – они основаны на изменении текста, но не мелодии, а главное – жанра. Хотя… В 1929 году в Германии выпустили запись "Марша авиаторов" в танцевальном жанре, указав при этом автора музыки — Ю. Хайта.

Так вот. Поэтому, в силу относительной стабильности, общности мелодии и жанра, такие переходы маршей через линии фронтов и границы государств не столько исключение, сколько правило. И поэтому эти переходы достаточно широко известны. И поэтому… все это было преамбулой.

И еще одна преамбула, короткая.

Каждый, кто служил в армии, знает – любую песню, самую задушевную и протяжную, можно превратить в строевую. Главное, правильно разложить шаг по тактам. Кому не приходилось маршировать под, например, "Черный ворон". А уж "Yellow submarine" — вообще классика жанра. Тем не менее, магия исчезает за пределами строевого плаца и, как правило, не повторяется.

И, наконец, настоящая магия.

Тем удивительнее чудеса превращения одного из самых лиричных романсов начала прошлого века в военную, почти строевую песню, практически в марш. Еще удивительнее то, что магия не исчезла, и оба музыкальных произведения, уже совершенно различные, зажили своей долгой жизнью. Живут и сейчас.

Многие догадались, о чем пойдет речь дальше, но возможно и догадавшимся будет интересно, как "Белой акации гроздья душистые" метаморфировали в "Слушай, рабочий, война началася".

Википедия, а точнее весьма авторитетный исследователь, доктор искусствоведения О. И. Луконина, датирует романс 1910-м годом, приписывая авторство романса малоизвестному поэту-песеннику (но известному впоследствии адмиралу) Александру Васильевичу Колчаку и широко известному композитору – Максимилиану Осеевичу Штейнбергу. Неясно, правда, на каком основании, поскольку романс к этому времени уже не менее двух раз публиковался в 1902-1903 годах. Да и Колчак не очень-то похож на любителя изящной словесности – известно его единственное стихотворение, написанное в ночь перед расстрелом. Антисемитское. Стопроцентный фейк.

Остановимся на том, что авторство романса не установлено, а впервые он опубликован в сборнике "Цыганские ночи" в 1902-м году.

Романс, как говорится, зашел – его исполняли самые известные певцы от дореволюционных до современных. Но на заре его победного распространения по России грянула Первая мировая война. И появилась солдатская песня "Слыхали, деды, война началася". Единственное, что осталось от романса – мелодия.

Революция. Гражданская война. Страна разделена линией фронта. Романс тоже. Сравним – песня Добровольческой армии и песня РККА: "…Вот показались … цепи…". Цепи – "красные" и "белые" соответственно.

Великая Отечественная. Вермахт vs РККА, но были еще и власовцы. И романс с ними: "Смело мы в бой пойдём за Русь святую. И всех жидов побьём, сволочь такую! "

История перемолола многое, но не романс, и не военную песню в варианте победителей. Оба по-прежнему живы – "Белой акации гроздья душистые" и "Смело мы в бой пойдем" — такое официальное название получила новая революционная военная песня. Последнюю даже и сегодня иногда изучают в школе в качестве первой советской.

Есть и еще вариант Михаила Матусовского 1976-го года, по мотивам оригинала:

БЕЛОЙ АКАЦИИ ГРОЗДЬЯ ДУШИСТЫЕ

Целую ночь соловей нам насвистывал.

Город молчал, и молчали дома.

Белой акации гроздья душистые

Ночь напролёт нас сводили с ума.

Сад был умыт весь весенними ливнями.

В тёмных оврагах стояла вода.

Боже, какими мы были наивными!

Как же мы счастливы были тогда!

Годы промчались, седыми нас делая.

Где чистота этих веток живых?

Только зима да метель эта белая

Напоминают сегодня о них.

В час, когда ветер бушует неистовый,

С новою силою чувствую я:

Белой акации гроздья душистые

Невозвратимы, как юность моя.

Выбирайте, под что вам приятнее печатать строевой шаг, наблюдая "…шик, параллельного небу носка" (с) А. Розенбаум.?)

Жил-был когда-то в тогда ещё турецкой Болгарии человек по имени Георгий. Довелось ему совершить паломничество в Иерусалим. А в тогдашней Болгарии паломников, вне зависимости от веры, называли турецким словом "хаджи". И стал Георгий называться Хаджи Георгий, а потомки его стали носить фамилию Хаджигеоргиевы.

Сто лет спустя один из потомков

После обретения независимости мы отреклись от старого мира и отрясли его прах со своих ног. Проще говоря почти все предприятия в нашем городе позакрывались, будущее было во мгле. Сожаления о своей закрытой конторе я особого не испытывал, последние семь месяцев ничего не платили и я перешел на заказы от населения. Старые мои коллеги с

Где-то год назад начались конфликты с дочерью-подростком. Я ей и денег мало даю, и контролирую постоянно, и убираться заставляю слишком много, и запрещаю много, и не покупаю много, и чипсы есть не разрешаю, и шоколад, и телефон новый не покупаю, ведь старый ещё нормальный, и вообще я злая, и она бы лучше с папой жила. Ведь папа — это

У брата мужа жена беременна вторым. Первый сын (6 лет) — капризный и жутко избалованный невыносимый ребенок. У него есть всё и даже больше. Я все думала, как они ему расскажут про братика? Рассказали на семейных посиделках 8 марта, сразу всем. Там были мы с мужем, родители его брата (они двоюродные), бабушка с дедушкой, родители моего мужа. Они просто решили всем сразу рассказать.

У ребёнка, естественно, началась истерика, ему все еще масла в огонь подливают: "Ты рад? " — а он начал бить свою маму в живот, орать, что не нужен ему никакой брат и он вообще собаку просил. Мама с папой отвели его в комнату, начали ругаться, мол, как так, это же твой братик, как так можно, и наказали, отобрали все гаджеты, оставили без сладкого, и все возможные наказания. Оставили в комнате "думать над своим поведением", а сами вернулись к столу.

Все вели себя, как будто так надо, "ничего страшного, перебесится". На мой вопрос, почему нельзя было подготовить ребенка к этой новости, особенно зная его характер, ответили с радостными лицами: "Мы хотели всем сюрприз сделать! А он бы всем разболтал! "Всегда хорошо относилась к их семье, но мне до сих пор непонятно, как может желание сделать сюрприз быть выше психики собственного ребенка.