— Алё! Мама? Ваш сын сошел с ума. А я говорю, шо сошёл... И миня тудой тащит. Шо, шо? Он припёр с Привоза чёрную смороду три кила. Ну, я просила три кила, он и припёр. Шо, шо? Нет! Не волнуйтесь, она не зелёная, она таки чёрная. Так он хотит, шобы я обрезала с неё носики и хвостики. Та мине надо на варенье. А он говорит, шо его мама всегда обрезала. Три кило! Я шо адиётка? Носики и хвостики... три кило! Мама, вы шо... всегда обрезали? Мама, а шо, таки просто помыть не хватит?

— Сонечка, доця... Слушай сюдой. Тут есть... нюанс. Если ты хочешь допустить Фиму до личного участия в варенье, то дай ему миникюрные ножницы и пусть обрезает. Всё, шо таки он хочет. А если ты сама будешь варить, то обрезать не надо. Перекрутишь на мясорубке с сахаром и будет тебе... счастье. А Фима, если хочет, пусть сделает себе вечер приятных воспоминаний. Его папа када-то один раз повёлся на этот мой приемчик и потом за всю жизнь никада больше не лез в мои каструли.

Люди! Хотите в жизни перемен? Идите работать в школу! Там перемены через каждые 45 минут, и работа самая лучшая. Учителя даже каждый день об этом на доске пишут: "Классная работа"...

На днях приходила знакомая, лепили с ней пельмени. И чет быстро управились, даже фарш остался. Я подумал, чего добру пропадать?

И трахнул ее.

Вовочка приходит из школы с испуганным видом и говорит:

— Мама, папа, я думаю, сегодня вам не стоит смотреть мой дневник.

Мама хватается за сердце, пап за ремень, открывают дневник, а там

— пятерка! Все в обмороке. Вовочка (грустно):

— Вот этого-то я и боялся.