— Нельзя позволять себе скотиться.

— Ты, наверное, хотел написать "скатиться"?

— Нет. Но и это тоже.

Совершенно пьяный новый русский вываливается из казино в четыре часа утра и голосует у дороги. Полное затишье, не видать ни одной машины.

Наконец, вдали показался троллейбус, собирающий работяг на смену. Новый русский его тормозит:

— Командир, довези до Выселок!

— Не могу, мне мужиков на работу собирать.

— Штука баксов!

— Нет, шеф. Я до Выселок все равно не могу, туда провода еще не дотянули.

— Две штуки!

— Нет. Мне в любом случае не проехать. Сплошные колдобины. Да и перекопано там...

— Три штуки!

— Не, боюсь. Уволят ведь к чертовой матери!

— Пять штук баксов, командир, и больше не торгуемся!!!

Поехали. Закончились провода, перешли на аккумулятор. Начались колдобины и траншеи. Водила, проявляя чудеса высшего пилотажа, умудряется преодолеть все препятствия. Близятся Выселки, и лицо водителя вытягивается: вместо дороги — огромные ямы, куски вздыбленного асфальта, какие-то руины по сторонам.

— Слушай, шеф, вас что, бомбили?

Новый русский просыпается:

— Да нет. Это я вчера домой на метро ехал...

— Мама, вас с папой вызывают в школу.

— Что случилось?

— Я целовалась на перемене.

— А это запрещено?

— С учителем биологии.

— Господи! Дочь, что происходит? Мы с отцом ночей не спали, на двух работах каждый, лишь бы у дочери всё хорошо было, а ты нож в спину! Ты хотя бы отдаёшь себе отчёт, ну какие могут быть перспективы у учителя биологии?!

— Это неуважение к суду!

— Никак нет, Ваша Честь, — это отвращение и презрение.