смех, щедрое возлияние. Идиллия, казалось, не могла быть омрачена даже присутствием за соседними столиками колоритной компании братков, явно отмечавших какое-то событие. У каждого – своя атмосфера, свои радости. На другом конце зала расположилась группа людей, чей облик вызывал недоумение. Одетые в строгие костюмы, они напоминали чиновников, но что-то в них выдавало иное – словно маски идеально сидели, но скрывали нечто большее.

Хмель развязал языки, и начались музыкальные заказы.

Ведущий провозгласил:

– По заказу Братеевской братвы – легендарный "Владимирский централ"!

После танцев, "чиновник" направился к микрофону.

Ведущий, с той же интонацией:

– А теперь, по заказу Отдела по борьбе с организованной преступностью, прозвучит "Наша служба и опасна, и трудна"!

Сюрреализм происходящего зашкаливал! Создавалось отчетливое впечатление, что эти две компании хорошо знакомы и, обмениваясь музыкальными "любезностями", ведут свою игру, понятную лишь им одним.

P. S. В три часа ночи покидаем "Ангару". На выходе – лошадь! Живая, настоящая лошадь!

– Не желаете прокатиться?

В три часа ночи, после всего увиденного?! На лошади?! Мир сошел с ума окончательно.

обращались за обследованиями богатые люди и политики. В 1942 году у австрийских врачей обследовался диктатор Румынии Ион Антонеску, имевший проблемы с желудком – ему срочно требовался личный диетолог. Антонеску предложил это место Хелене, девушка согласилась. Она составляла меню для диктатора на каждую неделю, лично готовила, и здоровье Антонеску пошло на поправку: живот у него стал болеть меньше.

В апреле 1943 года, будучи с визитом в Зальцбурге, Антонеску похвастался на встрече с Гитлером своей стройностью и правильным питанием. Гитлер позавидовал – мол, у него-то с диетой постоянно проблемы. Антонеску тут же широким жестом "подарил" своего личного повара "великому фюреру". Удивительно, но Хелене фон Экснер не выразила никакого желания стать подарком для Гитлера – она посчитала, что это плохо для её "профессионального развития". Ясное дело, мнения 26-летней девушки никто не спрашивал: на неё просто надавили, и приказали принять должность. Уже в июле 43-го Экснер была назначена поваром-диетологом Гитлера с зарплатой 800 рейхсмарок (в наше время это было бы примерно $6 000) в месяц, и с тех пор готовила еду во всех штаб-квартирах фюрера – в "Волчьем логове" у неё была своя оборудованная кухня.

Хелене полностью изменила стиль питания Гитлера. Она исключила мясные бульоны, готовила вегетарианские супы, подавала венскую выпечку, тушила морковь с картофелем и другими овощами. Антонеску и Гитлер подарили Хелене каждый по одному фокстерьеру, и повар не знала, что делать со щенками – она была равнодушна к собакам. По словам секретарши Гитлера Юнге, к австрийке клеился сам рейхсляйтер, "наци N2" Мартин Борман, но она отвергла его ухаживания: ей нравился адъютант фюрера Фриц Даргес.

Идиллия на кухне у Гитлера длилась лишь 7 месяцев. В феврале 1944-го в ходе плановой проверки документов Главным управлением СС по вопросам расы внезапно обнаружили – среди родственников Хелене еврейками были её бабушка и прабабушка. Фюрер расстроился, что "еда готовилась еврейскими руками". Экснер отправили в отпуск, а затем (в мае) уволили – правда, с сохранением зарплаты на полгода. Она вернулась в Вену. К работе у фюрера приступила новый повар-диетолог – Констанция Манциарли, тоже родом из Австрии.

Стиль блюд нового повара Гитлеру не понравился, и он задал вопрос Борману – а вдруг это ошибка, перепутали документы, и нет там никакого еврейства? Борман, угадав (как обычно) желание Гитлера, начал проверку и доказал "арийское происхождение" семьи фон Экснер – ведь бабушка Хелене была ребёнком-"подкидышем". Гитлер был доволен, но Хелене в рейхсканцелярию не вернулась. "Арийство" подтвердили в конце марта 1945-го, рейху оставалось полтора месяца, и всему окружению Гитлера стало резко не до его диетического питания.

Её преемница на кухне Гитлера, повар Констанция Манциарли, пропала без вести после капитуляции берлинского гарнизона 2 мая 1945 года: возможно, наличие еврейской крови спасло Хелене жизнь. Её возлюбленный, адъютант Гитлера Фриц Даргес, вскоре был снят с поста и отправлен на Восточный фронт – не за увлечение еврейкой, а типа за то, что не выгнал муху из комнаты Гитлера, пошутив — "это дело люфтваффе". Он женился в 44-м на богатой вдовушке, и попал в плен. После войны Фриц развёлся, попыток связаться с Хелене не делал, и повторно женился на женщине-педиатре, убивавшей "неполноценных детей" эвтаназией.

После окончания войны Хелене фон Экснер никто не преследовал и не арестовывал. Она опубликовала множество книг по диетологии. В 1995 году экс-повар Гитлера дала интервью австрийскому историку Бригитте Хаманн. Жива она на данный момент – неизвестно.

На фото – Хелене фон Экснер (слева)

Автор: George Zотов

Из сети

офисного планктона. Пока молодёжь жалуется на давление от погоды, Лена берет рюкзак и штурмует горы. Залезть на 1300 метров, с грузом и спуститься в тот же день? Пф-ф! И это при том, что накануне она отпахала 12-часовую смену, легла в полночь, а в пять утра уже бодро шнуровала берцы. Мамма миа, женщина-терминатор!

Лена — широкая русская душа, может и рюкзак с барского плеча скинуть и зеленым рублем одарить. Слона на скаку остановит и хобот ему оторвёт. По какой-то неведомой причине я ей приглянулся с первого же похода. Видимо, сработала магия "чистой материнской любви". И сразу уточняю для гусаров: у нас ПРОСТО ДРУЖБА. Разница в 30 лет — она мне как мать.

Но есть в этой героической биографии и слабое звено — внук Санёк. Ой избаловали пацана и мать и бабка, при молчаливом согласии отца! Тот вообще в воспитании сына участия не принимал по ходу, только членские взносы заносил. Санек туда, Санек сюда. "Хочу на баскетбол — на тебе, хочу тряпки — на тебе, хочу, хочу, хочу — да не вопрос! "И шо у нас выросло? Сплошная нецензурщина. Теперь Лена плачет крокодильими слезами "Что мол, выросло-то, за что мне это, ой горе горькое? "Действительно, загадка века.

Апогей случился, когда будущий хозяин жизни пришел как-то ночью бухой в мясо. Лена в шоке, в первый раз такое, давай звонить отцу этого будущего алкаша. Инвестор приехал, а что он может? Попрыгали над бездыханной тушкой, поистерили друг с другом, в сухом остатке разошлись по домам, сильно довольные друг другом.

Утром эта святая женщина купила бутылку водки и с лицом серийного убийцы вылила всё содержимое на голову спящему Саньку. Пробуждение было эпичным. Парень в ужасе:

— А-а-а! Кхм, кхр, кха, кха! Что такое? Ты что совсем уже!? Маразм подъехал!?

— Нравится!? Вкусно? Купить тебе ещё водочки? Я сбегаю.

— Нет-нет! Не надо! Не хочу!

— Да ладно! Ты ж теперь взрослый, пить уже можно, давай!

— Не-не-не! Не надо!

— Ну смотри. Не хочешь, давай как хочешь, а хочешь так давай. Я ещё здесь, если что. Свистни, я сгоняю.

Шоковая терапия сработала — у Санька теперь аллергия на бухло. Завязал с первого дубля. Это ж надо. Учитесь, люди.

Потом случилась любовь. Санёк нашел восточную девушку и внезапно осознал, что для полного счастья и гигиены ему не хватает... обрезания. Семейный клан в ауте, а парень непреклонен: "Хочу быть чистым! "Видимо, планировал переезд в жаркие страны, где без этого тюнинга жизнь не мила. На аргументы о том, что миллионы "негигиеничных" людей как-то выживают, Санёк только высокомерно молчал. К счастью, любовь завяла раньше, чем дошло до скальпеля. Гигиена спасена, до следующей знойной красавицы.

Но Лена не унимается. Недавно нашла у него в комнате женские трусы. У человека советской закалки логика простая: если вещь не на тебе, значит, ты — извращенец и фетишист. Мы пытались объяснить, что радоваться надо — хуже было бы, если бы трусы оказались мужскими. Не помогло. Лена осталась при своем мнении, продолжая проводить регулярные обыски.

Теперь её будни — это борьба с газировкой и сигаретами. Сиги — в помойку, лимонад — в унитаз, а пустые бутылки, скрученные в бараний рог, ехидно водружаются на видное место в комнате внука. Санёк в бешенстве, обещает поставить замок, Лена обещает новые репрессии. Веселье, как в лучшем реалити-шоу.

Сейчас Санёк уехал учиться за бугор.

У Лены трагедия, плачет:

— Как я скучаю без него! Не за кем следить, не с кем ругаться, голову интригами не загрузить.

Тот тоже хлебнул жизни за пределами уютного гнезда, поумнел слегка. Звонит:

— Я тоже очень соскучился по вам, бабуль!

Ну, что ж, будем надеяться, что этот сериал будет со счастливым концом. Или хотя бы не грустным.

Соломон, по ГОСТу, горячий привет.

Гир. Он готовился к роли бездомного и решил провести несколько часов на улице, не играя, не позируя, а просто наблюдая. И то, что он увидел, оказалось сильнее любого сценария. Мир не был жесток — он был равнодушен. Люди не оскорбляли его, не прогоняли, не кричали. Они просто не смотрели. Словно перед ними было пустое место.

Иногда кто-то бросал взгляд — короткий, настороженный, будто бы с вопросом: "А не опасно ли? " — и тут же уходил дальше. И в этой тишине Гир впервые по-настоящему почувствовал, что значит быть невидимым.

Где-то неподалёку к нему подошла женщина. Она не знала, кто он. Она не знала, что это съёмки. Она просто увидела человека и протянула ему еду. Жест был простой, неловкий, почти незаметный — но в тот момент он оказался самым громким событием всего дня. Потому что это было не про жалость. Это было про признание: "Ты есть. Я тебя вижу".

Позже Ричард Гир говорил, что этот опыт изменил его навсегда. Не потому, что он сыграл роль, а потому, что на несколько часов оказался по другую сторону привычного мира — там, где человек может исчезнуть, оставаясь живым. Он понял, как легко мы проходим мимо чужой боли, не из злобы, а из усталости, страха, привычки.

И, возможно, именно поэтому эта история до сих пор возвращается к нам снова и снова — в разных версиях, с разными деталями, иногда приукрашенная, иногда превращённая в легенду. Потому что в её основе — простая и очень человеческая правда: иногда достаточно одного взгляда, одного жеста, одного маленького поступка, чтобы напомнить другому человеку, что он не пустое место.

И, может быть, именно с этого и начинается настоящее изменение мира — не с громких слов, а с тихого "я тебя вижу".

Из сети