Решили как-то раз, путешествуя на яхте осенью по черноморским берегам, прикупить рыбки у рыбаков местных. Ну как прикупить – на валюту жидкую выменять.

Подошли к стайке удильщиков – сидят на банке в метрах ста от берега, удки полощут. Смотрим, с краю – дедуля в лодке своей вошкается, пытается из под лавочки якорёк вытащить.

— Дед, говорим, есть рыбка-то?

— Есть, говорит, повытягивал малёхо.

— Подкинешь может пару за градус?

— А чего не подкинуть!? Подкину, конечно, говорит, коль сами бедствуете.

Подошли вплотную и отправили ему переговорщика Витасю. А Витася умеет на чекушку хоть адронный коллайдер выменять.

Пока наш бравый матрос выбирал рыбку получше, дед всё пытался вытянуть свой якорёк из под сидушки.

Выбрал Виталий, значит, рыбку, вручил чекушку и собирался уже на борт перелезть, как дед ему говорит: Сынок, говорит, помоги не в службу, а в дружбу якорёк кинуть.

— Да не вопрос, Дедуль! – Отозвался своим громовым голосом Виталя и одним движением выдернув якорь, запузырил его метров на пять.

— "Кудааа!? Ё[ж]т…" — крикнул Дед и как был в куртке и сапогах прыгнул за ним.

— Во дед даёт! – изумился Виталя.

— Во ты [ч]удак! – изумился наш Кэп. – За ним, баклан! У него конец ё[ж].. на руку намотан был!

Тут уж мы все попрыгали. Дед, к счастью, быстро под водой распутался и был доставлен с бешенными глазами к нам на борт, где был переодет в сухое и в течении следующих часов употребил весь наш запас горючего на 3 дня "для сугреву".

Стоит ли говорить, что в этот день мы многое узнали от деда о себе, своих родителях и всех, кто нас окружает, как впрочем и о наших умственных способностях... Но рыбка была вкусная…

Знакомый рассказал.

Устроился он работать таксистом. И чуть ли не в первый день срочная поездка в аэропорт. Только подъехал к подъезду — в машину залетает молодая семья с детьми и все криком кричат, что они проспали, что собрались в Турцию, что самолет улетит без них — караул! Вещи, дети, родители — все вихрем, то плачут, то смеются, то песни поют, то водилу подбадривают! Тот говорит, мол, впечатление было такое, как будто в детстве на карусели еду — и весело, и жалко их, и азарт разобрал.

Короче, прорвался через все пробки, прилетел минут за пять до конца регистрации: крики, визги, "спасибо-спасибо! ", дети счастливые на шее виснут "дяденька, ура!!! ", бегом с сумками на регистрацию, водила со всеми бегом, дотащил им какой-то чемодан туда, успели чудом, все галопом на досмотр, расцеловались на прощанье как родные!

Водила чуть слезу не пустил от умиления, вышел из аэропорта радостный, смотрит на свою машину — пиляттт!!!!! А деньги-то!!!! Никогда в жизни себя, говорит, таким придурком не чувствовал!

Самое смешное, что недели через три папа этого заполошного семейства разыскал-таки таксиста и отдал деньги за поездку с бутылкой коньяка и извинениями. Долго хохотали вдвоем, выяснилось, что те вспомнили об оплате только в самолете и весь отпуск мучились угрызениями совести.

Вчера сижу себе за компом, никого не трогаю, подходит сестра:

— Это всё твоё влияние! Чтобы к ребёнку больше не подходил!

Поясняю: ребёнок — это племянник мой 8-летний, сын её. Заявление удивительно тем, что я от него и так постоянно открещиваюсь как могу, а его мне навязывают уроки делать или ещё что. Но вожусь я с ним всё равно много. И тут такое заявление. Я даже подумал, что ослышался.

— Чего?

— Говорю, чтобы к Ваньке больше не подходил!

— Да с радостью, а случилось-то что?

Оказалось, что в школе был какой-то психотренинг. Ну когда приходит в класс тётенька (дяденька), задаёт детям тупые вопросы и по ответам делает выводы о развитии, состоянии психики, а потом с родителями беседует. Продолжаю не въезжать.

— Ну и что?

— Его спросили: "Кто пасётся на лугу? "И знаешь, что он ответил?

— Что?

— ЗАГОТОВКИ ДЛЯ РАГУ!

Моя бабушка пережила блокаду Ленинграда. Она рассказывала, что в соседнем с ними доме жила богатая женщина, которую и до блокады никто не любил, считали нелюдимой, надменной и жадной. Про неё говорили, что, пока кругом народ мрёт от голода, она у себя в квартире на мешках с крупами и сахаром спит. Но когда весной стало полегче, выяснилось, что у неё в квартире обитает около двадцати детей разных возрастов. Она ходила по городу и искала тех, кто остался сиротами. Запасы в доме у неё были, но не такие огромные, как себе представляли соседи. А её воспитанники потом рассказывали, что незадолго до весны и эти запасы почти подошли к концу, и она сокращала свои порции, чтобы детям больше доставалось. Эта женщина и её воспитанники постарше работали и на уборке улиц, и на подсобных хозяйствах. Самых младших она пристроила в детские дома, но не забывала, навещала. Она умерла в семидесятые годы, говорят, в последний путь её провожали все спасённые дети, бесчисленное количество названых внуков и даже несколько названых правнуков.

Эта история произошла в ракетной части под Ленинградом. Дисциплина тогда была строгой — за неотдание чести, например, или за воротничок расстегнутый запросто можно было угодить на гауптвахту.

Наша рота каждое утро до развода убиралась в "Доме Офицеров" — ну там чистили, мыли, и. т. д. И вот подметаем мы с напарником