Да что там секретничать-это был Саратов. И без иронии, тем более сарказма, его администрация с саратовской работали на отлично. На пути из аэродрома в Энгельс тот, который давно атакуют беспилотники, все развалюхи были покрашены одинаковой бирюзовой краской, а деревья побелены с одной стороны. Краска до сих пор сохранилась. Облезла, конечно. Все ямы на дорогах были замазаны, но скрыть эти потуги на саратовском мосту даже от президентских мерседесов не удалось. К слову, это как раз пошло и на пользу этому мосту. Его потом восстановили так, каким он не был от рождения. Но это другая история.

Но тут саратовские получают вводную: премьер хочет отведать арбуза на бахче. Ну увидел он, что по пути есть какая-то бахча. Немедленно были мобилизованы лучшие силы аграрного университета. Некоторых даже вызвали из отпуска. Ребята на выбранной бахче всеми известными методами выбрали самый спелый арбуз и, на всякий случай, трех запасных. Пометили их крестиком.

Но на этом кошмар администрации не закончился. За сутки до визита премьер (или президент) увидел на карте, что рядом с бахчей есть дачный поселок. И страсть как ему захотелось увидеть, как живут местные дачники.

Ровно за сутки ребята пробежали весь поселок, нашли относительно интеллигентную семью, кто согласился еще день там присутствовать. За один вечер из домика выкинули всю старую дачную мебель, заменив на что-то вроде современной дачной мебели. Даже гамаки закрепили. Покрасили забор и повесили новые занавески. "А она не пришла". То ли арбуз был слишком спелый, то ли бензина не хватило. Но занавески и мебель у хозяев оставили.

Нового года зашли мы с мамой в "Детский мир". И до ужаса мне там одно платье понравилось. Красное, вязанное, с яркой синей окантовкой снизу и на рукавах. Собирались мы туда за какой-то мелочью, то ли гирляндами, то ли дождиком (были раньше такие блестящие ниточки). Я упёрлась и сильно стала маму просить платье примерить. И село это платье на мне как влитое, будто на меня шили. И фантазии сразу в моей голове стали возникать. Нравился мне один мальчик в классе, сильно нравился, и очень хотелось, чтобы на празднике в классе он меня в этом платье увидел.

Вот стою и чуть не плачу, и платье снимать не хочу. Тут мамочка моя это увидела и говорит: "Ну я зарплату скоро получу, давай возьмём". Ехала я домой счастливая до чёртиков.

Квартиру украсили. Ёлочку нарядили. А из еды в холодильнике только лёд и кусочек сливочного масла остался. С нетерпением ждали мамину зарплату. Как вы помните, в советское время и 31 декабря люди работали, только их пораньше отпускали. Приходит мама с работы расстроенная: зарплату не дали, задержали. В глазах слёзы, в голосе обида. А главное, стыд, что меня без праздничного стола оставила.

К слову сказать, совершенно точно помню, что нисколько не расстроилась по этому поводу. Настроение было всё равно праздничное. Сидела перед телевизором, с удовольствием смотрела новогодние фильмы, которых именно в новогодние праздники было много, а в обычные дни телевидение разнообразным, как сейчас, не было. Да и каналов было всего два, по-моему.

Мама сварила картошку, сдобрила сливочным маслом, натёрла морковь, посыпала её сахаром. Больше в доме ничего не было. И на зиму консервировала она совсем немного, так как работала на двух работах, чтобы я ни в чём не нуждалась. Сели мы с ней за стол, и мама расплакалась. Стала я её успокаивать и не заметила, как сама уже рыдала в три ручья. Не из-за отсутствия праздничных блюд, а почему-то очень сильно маму стало жалко, до удушья в горле. В конце концов мы легли рядышком под одеялом на диване, прижались друг к другу и стали смотреть праздничный концерт. И вот 12 пробило. Соседи по лестничной площадке стали выходить с бокалами шампанского на лестничную площадку и поздравлять друг друга. Орали и песни горланили. Только мы никуда не выходили.

Тут звонок в дверь, настойчивый, неоднократный. Мама пошла открывать, а там соседка, которая вечно ворчала на меня по разному поводу: то я очередь пропустила и подъезд не помыла, то топаю сильно и ей мешаю. Вредная, короче, бабулька была, детвора из нашего двора её недолюбливала. Гоняла нас за крик и писк на улице. Умела приструнить и крикливых женщин, и разгулявшихся мужичков. Соседка, была уже вполне встретившая Новый год, я не слышала, о чём они говорили с мамой, но зато увидела напирающую на маму тушку грузной бабушки. Она протиснулась в комнату, осмотрела наш стол с картошкой в центре и молча ретировалась назад. Помню, мама сильно покраснела.

Спустя минут 20 в дверь не звонили, а ногами пинали. Мы аж вздрогнули, естественно, мама мне выходить запретила и пошла сама узнать, кто это хулиганит за нашими дверями. Через минуту в комнату вкатилась баба Вера. В руках она держала сумки с разными банками, коробочками, тарелочками, подмышкой торчала бутылка шампанского. Прикрикнув на маму, чтобы та не стояла как пень, а помогла, она стала доставать из сумок салаты, колбасу, банку солёных огурцов, половину отваренной курицы, конфеты и даже несколько мандаринов. Мама опять заплакала, но уже не так как раньше. Баба Вера назвала её дурой, вытерла ей нос своим огромным рукавом, повернулась и ушла.

После Нового года баба Вера так и продолжала командовать во дворе и в подъезде. Никогда она не вспоминала про тот новогодний вечер. Похоронили мы бабу Веру, когда моей дочери уже годик исполнился. Хоронили всем подъездом. И оказалось, что все любили нашу "вредную соседку", что всем когда-то в чём-то она помогла.

после странных личностей в ВАЗовском сервисе, быстро нашли причину. Задние амортизаторы — подытожил мастер, меняем по гарантии. Поменяли. Стук, однако, не пропал. Задумались. Собрали консилиум. Долго ездили, слушали. Поменяли что-то еще. Стало как будто даже хуже. Какой-то механик кричал — ну вот же эта хреновина стучит, смотрите. Поменяли хреновину. Бестолку. Мне-то что, все бесплатно, гарантия же. Мастер по гарантии, правда, после каждой замены темнел лицом. Прошло часов шесть, я начал терять надежду и терпение, когда после очередной замены чего-то привели дядю Васю.

Дядя Вася разительно отличался от других работников сервиса. Он был одет в такой же комбинезон, что и остальные, но было очевидно, что он в нем ест, работает, принимает ванну, спит, причем явно там, где удастся, но, главным образом, пьет. Дядя Вася был мертвецки пьян, а с верхней губы его свисал потухший засохший окурок.

Сиденья машины закрыли пленкой, посадили Васю внутрь и покатали. Не ссы, — сказал мне дядя Вася, вылезая и делая попытку заснуть стоя, — на скорость не влияет. Однако трезвые коллеги не дали ему возможности отдохнуть. Тогда дядя Вася взял ключ и полез под капот. На робкие попытки остальных сказать, что стучит сзади, он отвечал скупо, весомо, четырехэтажно. Минуты три из-под капота слышались стуки, бормотание, всхлипывания. Потом со словами: "Ну все, п%%%%ц", дядя Вася уронил ключ и отключился уже окончательно.

Провожаемый извинящимися взглядами всех сотрудников сервиса, я сел в машину и сделал почетный круг по двору.

Стучать перестало.