|
В девяностые и "нулевые" годы, если ехать по трассе от Нижнего Новгорода на Воротынец, друг за другом стояли три кафе. Назывались они "Братан", "Браток" и "Разборочка"...
|
 |
| 27 Jul 2025 |    |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Дело происходит в конце советских лет. Педагогический техникум, соответственно контингент в основном женский. Перемена. Один из немногочисленных юношей, по имени Вадик, собрал вокруг себя кружок увлечённых его красноречием однокурсниц, они смеются его шуткам, а он купается в их внимании. И вдруг замечает спокойно сидящую на танкетке девушку класса "серая мышь", полностью погруженную в конспект.
Вадик думает, вероятно, что это непорядок, и внимание девушек должно принадлежать именно ему. Впрочем, возможно, у него другие побудительные мотивы. Но так или иначе, он подходит к серой мыши и произносит:
— Что задумалась, дивчина,
Что повесила свой нос?
Иль увидела кретина,
Иль прошиб тебя понос?
"Серая мышь" неспешно поднимает взгляд от конспекта и говорит:
— Вадик, вот насчёт кретина. Я его не просто увидела, я с ним сейчас разговариваю.
Повисает неловкое молчание, мышь возвращается к конспекту.
Из воспоминаний моего детства.
Мне было года три или четыре. Мама как всегда забрала меня из детского сада, но немного позже из дежурной группы и поэтому ей не удалось поговорить с воспитателем. Всю ответственность донести информацию я взяла на себя.
— Мама! Завтра надо принести в садик каллы — это такие красивые белые цветочки. Если я не принесу меня не пустят в садик!
— Может ты что-то перепутала, может это не обязательно?
— Нет так и сказала: "Не будет калл в садик не пущу! "
Моя заботливая мама всё утро искала цветы, в ту пору года очень дорогие, с учётом зарплаты кассира, но всё таки нашла. Шли мы в сад: я счастливая с каллами, а мама злая, с явным настроем поругаться с педагогами.
Ситуация разрядилась сама собой, когда мы вошли в группу, мама просто зашлась таким смехом, что не могла ничего сказать. Все дети, как деди пришли с какашками в спичечных коробках, а я одна, как дура, с цветами!
Одолжил я как-то у приятеля машину (у него их две было).
Доверенности, конечно, никакой у меня не было — ну, думаю, доеду. Ну и конечно же на Варшавке останавливает меня гаишник. Просит документы. Спрашивает, почему номера такие грязные (глупый вопрос — зима!). Я быстренько хватаю тряпочку — вытираю номер. Гаишник долго листает техпаспорт, разглядывает номер, проверяет наличие техосмотра. Потом заявляет, что за грязный номер меня надо бы наказать.
Я, не веря счастью, что блюститель порядка пропустил такой важный вопрос как доверенность и что похоже у меня есть шанс легко отделаться, даю ему какие-то смешные деньги и скорее еду домой.
Только приехал — телефонный звонок.
Тот самый приятель:
— Как доехал?
— Нормально.
— ГАИ тормозило?
— Ну да.
— Ну и как?
— Да ничего. А что?
— Ты, блин, на какую машину у меня техпаспорт взял!?
Я могу, например, понять, что тот гаишник мог не разбираться в марках отечественных машин (техпаспорт был на совсем другую марку). Но ведь он же при мне с умным видом сверял свежевытертый номер с документами! Читать-то он должен был уметь!!!
Дело было в Москве. В отделение, куда меня перевели из реанимации, пришла заведующая и сказала:
— Вы — паллиативная больная, вам в больнице делать нечего. Потом в режиме монолога она сообщила, что капать меня все равно надо, поэтому мне можно остаться на коммерческой основе. Слово "паллиативная" было неожиданным