служба (OTС) ЦРУ была только что организована и находилась еще в стадии становления, когда в Вашингтоне получили тревожную шифртелеграмму из Австрии: "Советы имеют устойчивый канал поступления информации из московского посольства". Каких-либо деталей не приводилось, однако в сообщении венской резидентуры ЦРУ было сказано о технике подслушивания, которая длительное время работает в здании американской дипломатической миссии в Москве, постоянно обеспечивая советское руководство важными сведениями.

Пока послы на Волге...

Постоянная активность советских специальных технических служб против иностранных дипломатических миссий в СССР не была для американцев чем-то неожиданным. Так, например, прибывшие в Москву в 1934 году первые американские дипломаты вскоре обнаружили микрофоны в своих служебных кабинетах и жилых квартирах. До Второй мировой войны у США не было самостоятельного разведывательного ведомства, однако у дипломатов, естественно, были секреты, которые в американском посольстве в Москве требовалось беречь и охранять. Предосторожности были направлены в первую очередь против советских чекистов, не упускавших любые возможности установить технику подслушивания, сфотографировать важный документ и узнать подробности личной жизни американских дипломатов. Посольская сфера обслуживания (шоферы, гувернантки, повара, садовники, электрики и др.) формировалась в основном из числа простых советских граждан, и органы НКВД, естественно, всячески старались использовать этих людей в качестве информаторов. Поздней осенью 1941 года немцы приблизились к Москве, и советское правительство предложило иностранным дипломатам переместиться в относительно безопасный город Куйбышев (ныне Самара). После этого здания иностранных посольств оказались практически пустыми или под присмотром малочисленного персонала. Пользуясь столь удобным моментом, НКВД оборудовал кабелями и микрофонами фактически каждое западное посольство в Москве. К началу 1942 года немецкая армия уже была отодвинута на 25 км от Москвы, и дипломатам разрешили возвратиться в столицу, в свои, начиненные микрофонами, посольства. Сталин предвидел справедливые претензии со стороны союзников в борьбе против нацизма и потому на одном из совещаний предложил высокопоставленным военным найти приемлемое объяснение для американских дипломатов, если они обнаружат следы секретной работы НКВД. Один из генералов предложил Сталину версию, согласно которой НКВД заранее установил микрофоны подслушивания в наиболее престижных зданиях Москвы, в том числе в резиденции посла США, на случай размещения в них германских штабов и руководства оккупационной администрации. Сталину понравилась такая "микрофонная" версия, о которой он и рассказал американскому послу во время личной встречи в Кремле, когда Аверелл Гарриман среди важных военно-политических вопросов деликатно затронул тему обнаружения советских микрофонов. Американский дипломат, казалось, был удовлетворен ответом Сталина, однако, вернувшись в посольство, распорядился уделять особое внимание мерам защиты от подслушивания.

Дитя "шарашки"

Но Сталин не оставлял намерения узнать, что же обсуждается в кабинете представителя США в Москве. Интерес к этой теме подогрел неутомимый Берия, доложивший Сталину о совершенно новой, уникальной системе съема информации, которую сконструировал в 1943 году в кучинской тюрьме-"шарашке" один из заключенных — Лев Термен. Но как установить это устройство в кабинете посла? Ведомство Берии углубилось в изучение биографии и личных пристрастий посла Гарримана. Удалось выяснить, что дипломат был страстным коллекционером уникальных поделок из редких пород дерева. Так у Берии появилась идея подарить послу герб США, выполненный из экзотических сортов древесины.

Секретная начинка

В секретных лабораториях спецтехники НКВД закипела работа. В одной из них делали макеты герба, используя присылаемые по запросу главы НКВД образцы уникальных пород дерева. В другой, кучинской, испытывали новый уникальный "жучок", которому предстояло "прогрызть дыру" в системе безопасности посольства США в Москве. В конце 1944 года Берия доложил Сталину о полной готовности американского герба, внутри которого искусно спрятали новый аппарат подслушивания. Необычное специзделие назвали "Златоуст". Серия испытаний показала, что устройство может работать качественно. Мероприятие подслушивания, названное "Исповедь", было решено начать во время встречи на высшем уровне в Ялте, в феврале 1945 года.

Пионеры товарища Берии

9 февраля 1945 года должна была состояться церемония открытия второй очереди пионерского лагеря "Артек", на которую пригласили Сталина, Рузвельта и Черчилля. Но, как часто бывает в таких случаях, лидеры стран вежливо отказались и отправили вместо себя своих послов, которые приехали с подарками для советских детей. Перед аккуратным белоснежным строем пионеров английский посол сэр Арчибальд Керр вручил директору "Артека"? 5000. Гарриман решил переплюнуть своего коллегу и подарил артековцам, кроме 15 комплектов сорокаместных палаток, еще и $10 000. Для Берии, который четко следил за реализацией своего плана, наступил решающий момент — хор пионеров на великолепном английском языке дружно запел американский гимн, на флагштоке взвился американский флаг, и тут произошло неожиданное. Четверо рослых пионеров с гордым видом понесли в сторону Гарримана сверкающий лаком огромный герб США, на изготовление которого пошло 20 ценных пород дерева. Стоя приветствуя гимн и флаг своей страны, опытный дипломат Гарриман не смог сдержать слез умиления, когда в столь торжественной обстановке "юные пионеры" вручили ему этот великолепный подарок. Принимая дрожащими от волнения руками герб, посол только и смог вымолвить: "Куда я могу повесить это чудо? "Как рассказывают, кто-то из советских дипломатов (возможно, это был Валентин Бережков) прошептал на ухо Гарриману: "Повесьте в своем кабинете, англичане умрут от зависти! "

Таинственное "нечто"

Гарриман так и сделал, и герб в кабинете посла пережил четырех хозяев, пока в 1952 году завербованный ЦРУ офицер ГРУ Петр Попов не предупредил американцев об информационной утечке из посольства. До получения агентурной информации от Попова о подслушивании американцы периодически проверяли кабинет, но ничего подозрительного не находили. Однако получив "наводку" из ЦРУ, американские поисковики приступили к более тщательным обследованиям с использованием детектора электромагнитных излучений. Тогда и был обнаружен подозрительный сигнал на частоте 800 МГц, локализуя который специалисты сосредоточили свое внимание на деревянном гербе. Техники разобрали герб и нашли внутри него необычную начинку. Как писали сами американцы, обнаруженное устройство оказалось настоящей революцией в технике подслушивания. Оно было спрятано в середине герба, в специально вырезанной нише, имевшей тщательно скрытое акустическое отверстие (оно выходило в ноздри орла). Названная американцами "Нечто" (Thing), советская система подслушивания была скопирована лабораториями ЦРУ, ФБР, а также частными фирмами, но как она все-таки работает, так никто понять и не смог. В конце концов устройство отправили в Лондон, Питеру Райту, известному ученому и ведущему специалисту радиотехнической фирмы Marconi. Райт во время и после войны был также главным консультантом британской контрразведки MИ-5, куда и обратилось ЦРУ за помощью. Похоже, именно Райт нашел разгадку — все дело в тонкой пленочной мембране, которую повредили при транспортировке! Инженер потратил более двух месяцев, чтобы восстановить мембрану и включить новое устройство. Британец назвал его "объемным пассивным резонатором" и определил принцип работы, основанный на эффекте модуляции отраженных от "Нечто" радиоволн, которые фиксировались специальным радиоприемником. Чтобы активизировать это устройство, секретный пост НКВД, расположенный в соседнем здании, рядом с резиденцией посла США "Спасо-Хаус", направлял на деревянный герб постоянный радиосигнал частотой 800 МГц. Когда в кабинете разговаривали, тонкая пленочная мембрана вибрировала под воздействием звуковых волн. И эта вибрация модулировала отражение облучающего радиосигнала. Отраженные радиоволны попадали на радиоантенну уже другого, приемного поста НКВД в квартире стоящего рядом здания. Уникальность "Златоуста" была в том, что он не требовал электропитания и действовал так же, как зеркало при отражении света. Радиопередатчик и радиоприемник этой системы, под кодовым названием "Лось", были настоящим чудом обработки радиосигнала с помощью доступной в то время техники. Можно только представить себе уникальные параметры приемника, который позволял четко улавливать крохотный ответный сигнал из герба на фоне мощного облучения передатчика из соседнего дома. Как писал в своих дневниках Питер Райт, после того как он понял принцип действия и обеспечил работоспособность нового устройства, в течение следующих 18 месяцев он изготовил подобную систему подслушивания для британской разведки. Американскую версию устройства, по словам Райта, назвали "Удобное кресло" (а также "Марк-2" и "Марк-3"). Концепция уникального "жучка" представляла собой замечательный рывок вперед в технике подслушивания. В ЦРУ поняли, что отставание в области спецтехники надо срочно наверстывать. Об одном до поры до времени американцы не догадывались: создатель уникального шпионского гаджета был хорошо известен в США и долго там жил.

Америка, тюрьма, Сталинская премия...

Одаренный музыкант и физик, Лев Термен родился в царской России в 1896 году, в дворянской православной семье с гугенотскими корнями. В 1930-х Термен находился в командировке в Америке, где рекламировал свой необычный электронный музыкальный инструмент — "терменвокс". Лев Термен играл на своем устройстве, не касаясь его руками, и эта музыка захватила воображение местных джазовых авангардистов. Американцы, заполнявшие залы, чтобы услышать диковинный инструмент, не подозревали, что на самом деле Термен был агентом советской разведки, которая направила его в США для сбора сведений о западных достижениях в области радиолокации. В США и Великобритании в то время активно велись работы по созданию первых образцов радаров для военного использования. Незадолго до вступления СССР во Вторую мировую войну Берия приказал Термену вернуться в Москву. Лев Сергеевич был дисциплинированным советским гражданином и под чужим паспортом на советском пароходе вернулся в СССР, где спустя полгода был арестован и отправлен в сибирский лагерь. Позже Берия перевел Термена в подмосковную "шарашку" КГБ, где активно велись работы по созданию военной и специальной техники. За разработку "Златоуста" и других систем подслушивания Термена наградили одной из самых высоких наград СССР — Сталинской премией I степени. Став свободным и хорошо обеспеченным человеком, он остался работать в лаборатории-тюрьме как вольнонаемный.

я был хулиганом, меня выперли после восьмого класса – пришлось идти в техникум.

И вот, получен диплом о среднем техническом образовании – впереди служба в рядах. Два года терять, а хочется учиться дальше. Но есть альтернатива – военно- инженерное училище. Тогда (да и сейчас) в Ленинграде их было в достатке – выбирай на вкус.

Заявление, медкомиссия в военкомате, предписание на прибытие – лагерь абитуриентов в области, от города километров восемьдесят. Как потом выяснилось, отдельная рота из технарей – то есть постарше и с дипломами, а не школьными свидетельствами об образовании, специально была вызвана и сформирована на две недели раньше остальных – нас привлекли к обустройству лагеря.

Всего было одиннадцать рот на полторы тысячи абитуриентов. Приём на первый курс – шестьсот с чем- то человек. Даже конкурс присутствовал. Девять рот – вчерашние школьники, десятая- наша- после техникумов, и одиннадцатая – ребята, отслужившие по году в армии, и изъявившие желание стать офицерами.

Две недели мы ставили палатки (вы видели палатку с двухъярусными нарами на сто пятьдесят человек?), таскали матрасы и собирали нары. Успели подружиться. Это было как небольшой отпуск на природе – кормят от пуза, режим, как таковой отсутствует, красота. Кстати, у нашей, и у одиннадцатой роты палатки стояли обособленно, и были зимние, двуслойные и прорезиненные.

Потом в лагерь начали прибывать будущие курсанты. Посчитались, организовались, и началась собственно абитура. В столовую строем, строгий режим, личные вещи под замок в каптёрку, одежда – одинаковые синие тренировочные костюмы, при себе можно иметь бумажник и сигареты, обязательно нужно – карточку абитуриента.

Расписание экзаменов, их всего четыре, как везде, перед каждым- по несколько дней на подготовку.

Примерно за неделю жизнь в лагере устоялась. И сразу выяснились особенности отношений. Девяносто девять процентов приехавших хотят поступить и волнуются из за конкурса. У школьников перед нами преимущество – они хорошо помнят общеобразовательные предметы- только что в школе экзамены сдали. А мы уже три года как забыли про них. Но и у нас преимущество – негласное правило, по которому человек с дипломом, идущий учиться по своей специальности, всегда предпочтительнее бывшего школяра.

И тут же сидят представители общевойсковых и командных училищ – вербуют не сдавших экзамены к себе – им же надо набор обеспечивать?

И есть ещё категория "абитуриентов" — которые изначально никуда поступать не собираются. Заявление в училище – это полгода отсрочки от армии, и в случае, если училище находится в другом городе, проезд и питание в дороге – за счёт министерства обороны. Я общался с романтиком из Владивостока, которому просто хотелось прокатиться, посмотреть страну.

Отдельная категория сволочи – компания урюков из Средней, вроде бы Азии. Какого чёрта они попёрлись сюда? Ленинград посмотреть? Вместо этого – лагерь за колючей проволокой, режим и неизбежное увольнение – какие на хрен экзамены, они по Русски- то еле говорили. На правила им было наплевать, на режим и прямых командиров (курсанты второго курса училища) тоже. Держались вызывающе и особняком, штатскую одежду не сдали (двое вообще в Бухарских халатах), в основном их можно было увидеть, сидевшими на корточках кружком, и потягивающими очередной косячок, передавая друг другу по очереди. Так получилось, что поселили их вместе со школьниками, и те их просто побаивались – понятно, пацаны вчера только от мамы, семнадцать лет, а тут эти бородатые абреки.

Я всегда учился неплохо, экзамены сдавал в пределах тройка- четвёрка, был достаточно уверен в поступлении, но хотелось что- то ещё придумать для подстраховки. В карточку абитуриента любой из начальства имел право вписать замечание. Всё это учитывалось на приёмной комиссии.

А собственно, почему только взыскание?

И вот родился такой план. Я пообщался в сторонке с парнем, которому безусловно можно было доверять.

— Так, схема сработает два раза точно, три раза со скрипом. За четвёртый не поручусь. Я отдаю тебе свой бумажник, ты его денёк другой позасвечиваешь, потом возвращаешь. Всем говоришь, якобы потерял. Я его якобы нахожу, отношу в штаб, тебе его возвращают, мне благодарность в приказе. Недельки через две повторишь уже для себя- придумай что- нибудь другое, хотя бумажник лучше.

— Ну ты жук, ха ха. Годится, давай сыграем.

Ну и вот, я поднимаюсь в штаб, товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться, вот, так сказать нашёл. В бумажнике мои тридцать рублей и комсомольский билет моего сообщника.

Иду обратно, слышу по громкой связи – "абитуриент такой- то немедленно прибыть к штабу! "

Сработало.

Вечернее построение. Полторы тысячи рыл смотрят, как меня торжественно вызывают в центр плаца, жмут руку, произносят прочувственные слова "…рад, что именно такие люди идут служить офицерами в Советскую армию…" Даже неудобно. Не ожидал такого пафоса.

Отвечать "Служу Советскому Союзу" я ещё не имею права, вспомнив своего деда- вольноопределящегося в 1916-м году, щёлкнул по – белогвардейски пятками с резким поклоном, и строевым шагом отбыл в роту.

Поздравлением дело не закончилось. Меня поощрили увольнительной. Абитуриента- увольнительной. Кто служил, тот поймёт.

Правда эта увольнительная превратилась в бешеную беготню по магазинам – половина роты напихала мне денег с поручением что- то купить. Футбольный мяч в том числе. Еле дотащил – одних кед пар восемь.

Теперь отступление. Режим действительно был строгий – отчасти так отсеивались неприспособленные к дисциплине и порядку. Громкий конфликт – на первый раз замечание в карточку, второй – скатертью дорога. Пьянка, драка – пинок под зад без разговоров. Даже платочком вслед не помашут.

Отчего абреков до сих пор не выгнали – очевидно решали вопрос, чтобы их всех одновременно на хрен, и чтобы по городу не болтались- они же ещё под юрисдикцией министерства обороны. Чтоб из лагеря – без остановок в родной аул. Неприятностей не хотели. Мерзавцы продолжали вести себя по хамски, очевидно решили, что если их не трогают, то так и надо.

Вот с ними у нас и вышло столкновение. Мы вышли на поле- в футбол поиграть- тем самым купленным мячом. Поиграть удалось минут пять – на поле вываливает эта шобла –

— Вы паыгралы, таперь дайти нам паиграт.

Обидно до слёз – и даже ответить нельзя- попадёшь на взыскание, вылетишь с приёмной комиссии. Мы поскрипели зубами и пошли с поля.

— Э, куда пашол, мячик аставь!

Это уже запредельное хамство. Наш, собственный, на свои деньги купленный?

Ушли молча, но клокотало так, что руки тряслись.

На следующий день, после отбоя, получаю лёгкий тычок в бок и шёпотом-

— Чёрные за толчком косяк давят, пойдёшь?

Я пружиной выскочил из койки. Желающих набралось примерно втрое больше, чем басмачей. Подобрались мы бесшумно, и вся акция заняла не больше пятнадцати секунд – с таким перевесом сил мы их просто разорвали. Акция происходила в тишине – мы молчали, а они были не в состоянии даже мычать. Самое мягкое – это полубессознательную тушу, взявши вдвоём за руки несколько раз со всей дури приложить мордой об сосну. То ли крошки коры врассыпную, то ли зубы -и кора и зубы были одинакового коричневого цвета.

— Всё, уходим! Шёпотом, но громким.

Никаких последствий не было. Вообще. Просто наутро басмачи исчезли, расследовать никто ничего не стал – очевидно командование эти уроды достали так, что офицеры были несказанно рады избавиться от этой банды.

Экзамены благополучно сданы, кому не повезло, уехали, мы ждём приёмную комиссию, а пока- расширенный медосмотр.

Вот тут меня и настигла судьба. Офтальмолог мимоходом спросил –

— А что это у Вас слеза в глазу?

— У меня всегда так. Сколько помню – мне не мешает.

Он порылся в справочнике, хмыкнул, потом провёл небольшое исследование и поставил диагноз – "Врождённое уродство, непроходимость слёзного протока на левом глазу". Негоден.

И последний эпизод. Кто скомандовал "Рота, смирно! ", когда я зашёл попрощаться? Меня провожали строем. Сколько лет прошло, а вспоминаю как шёл через строй – слёзы наворачиваются.

И в прямом и в переносном смысле – проток- то непроходимый. Вот и сейчас капнуло…

по образованию юрист, во времена Пиночета попал на Кубу. Возможно, именно там его научили воевать, в процессе воспитания борца за мировую революцию, но преодолеть критический склад ума не смогли. Человек с лицом узбекфильмовского басмача — прищуренные глазки, лукавая улыбка в бороду... Только говорит по-испански, и борода уже седая.

Меня он называет "tovarishch".

Второго мая позвонил мне, поздоровался и вкрадчиво спросил: "Почему не был на демонстрации? "Посмеялись: ностальгия пополам с идиосинкразией.

В другой раз он оставил оружейнику чинить пистолет, мол заберёт завтра. Я спрятал игрушку (CZ образца 1971 г. , калибр 7, 65 мм) в сейф на складе. Назавтра Артуро забирает имущество и удивляется: "С чего пистолет такой холодный?". Климат у нас тропический, но горный, перепад дневной и ночной температуры градусов 15, сейф не прогревается. Выслушав мои объяснения, дон Артуро слегка подбросил вещицу на ладони: "Пистолет, вернувшийся с холода! "

Ну и самая знаменитая его фраза: "Приехать на стрельбище и не стрелять — это как прийти в Макдональдс и заказать салат! "

кваканье после рассекречивания.

И не дай бог, враг проник бы на этот склад антиквариата. На этот случай весь кузов был нашпигован толовыми шашками. А у оператора под рукой находилась большая красная кнопка. Ежели враг ворвется, оператор должен был кнопочку нажать. И стать героем, посмертно. Проводка была изношенная, сплошь перемотанная изолентой. А солдаты — поголовно пьяные дебилы. Поэтому мудрые офицеры кнопочку отсоединили, а тол из корпуса повыковыривали, на предмет рыбалки.

Однако, советская техника славилась надежностью. Которую обеспечивали несколько дублирующих контуров. И, на случай если кнопка не сработает, в крепежах болталась красная канистра с бензином. По идее, оператор должен был эту канистру схватить, плеснуть на аппаратуру, врага и себя. И чиркнуть спичкой.

Я в Карпатах служил. Мы там бензин меняли на вино. Двадцать литров на семь литров. Поэтому в канистре давно уже плескалась вода.

Но разработчики защиты станции тоже в Союзе выросли и жили.

И в углу, наглухо приваренная к стойке с аппаратурой стояла КРАСНАЯ КУВАЛДА. На вид, пудовая, не меньше. Так сказать, последний аргумент. Пропить или в хозяйстве приспособить ее было не реально. Поэтому ее даже оторвать от стойки никто не пытался.