Живу я в Ганновере — городе, где велосипеды чувствуют себя важнее машин, а люди настолько спокойные, что даже светофоры не торопятся переключаться.

Еду я после работы домой: ветер в лицо, мысли где-то на уровне "хочу чаю", и вот — как всегда — заезжаю в магазин. Велосипед пристегнула, как примерная гражданка. Сумочка маленькая, аккуратненькая, на багажнике лежит.

И только в магазине, стоя перед полкой с шоколадом, меня внезапно осеняет как молнией:

— СУМКА!

— Где?

— На улице!

— С чем?

— Со ВСЕМ!

Ключи от дома, от работы, телефон, портмоне — короче, "комплект для полного переселения в лес".

Вылетаю я из магазина.

На улице — картина маслом:

У моего велосипеда стоит женщина. Стильная. Спокойная. И сторожит мою сумочку так, будто охраняет государственный секрет Германии.

Увидела меня, улыбается и говорит:

— Я подумала, что вы вернётесь. Это ведь важно.

Я стою, смотрю на неё и пытаюсь решить, что у меня сильнее: облегчение, что мои ключи не уехали, или шок, что такие люди действительно существуют.

Я ей благодарю-благодарю, чуть не поклонилась как в Японии, а она:

— Не волнуйтесь. В Ганновере сумки не крадут. Их просто берегут.

Вот так я познакомилась с ганноверской Хранительницей Сумочек.

Люди, будьте добрее. Улыбайтесь. И проверяйте, пожалуйста, что вы оставили на багажнике.

Юридическая фирма, опенспейс. В одной из ячеек сотрудник средних лет весь в работе — готовит документы по довольно запутаному делу аж с шестью фигурантами, связаными друг меж другом в сложный клубок.

Трель мобильника.

— Да, слушаю. Я помню, Аня... Приеду вечером... Успею... Не переживай.

— Дает отбой.

Сегодня по делам был в торговом порту (Владивосток), пока ждал нужного мне человека — стоял, смотрел как разгружаются пароходы с японскими иномарками, и такая меня гордость распирала за наш сооборажопливый народ (слегка подгаженная брезгливой жалостью по отношению к абсолютно бестолковому и беспомощному руководству, по привычке пытающемуся горячо любимому народу испакостить жизнь всевозможными тупоумными придумками)! Ведь раньше что из Японии везли? Правильно, иномарки оттуда везли (а японскую аппаратуру почему-то из Москвы). Но руководство почесало репу — чтож такое, какжеж так, а куда енти ведра с гайками (ака всякие там Жигули с Мосвичами) девать? Непорядок! Вот поднимем мы пошлину на иномарки эти окаянные — народ-то поневоле пересядет на Волги-Ижи-УАЗы! Ага, ща-ззз! Так вот, иномарки из Японии по-прежнему везут. Но поменьше. А в основном везут т. н. "машинокомплекты". Т. е. в Японии свежекупленная подержанная иномарка разбирается, грузится на разные пароходы (кузов отдельно, движок и ходовка отдельно), а на Родине аккуратно собирается. Стоит эта процедура 400-600 ежиков. Если у вас есть старенькая машина с документами, то именно в эту сумму обойдется тотальный апгрейд. Если нет — еще баксов 300 за документы. И ВСЕ!!! И НИКАКОЙ пошлины! Короче, руководство в очередной раз в #опе, народ хихикает, автобарыги считают прибыли...

У нас жил просто выдающийся, гениальный пес, породы сенбернар, для домашних просто Дуся. В то время жив был еще наш дедушка. Так как в свои 93 года старичок был очень крепенький, то выгул собаки был на его совести. Маршрут у них был один, магазин (винный отдел) и домой.

Смотрелась эта пара крайне колоритно: маленький сухонький старичок, одетый по последней молодежной моде (одежду ему мой брат подкидывал), кроссовки, куртка-косуха, бейсболка и огромный пес (вес 85 кг). Когда дедушка заболел и слег, но желание выпить у него явно не пропало, то в магазин пришлось ходить Дусе одной. Картина маслом: магазин, заходит огромный пес, прямиком в винный отдел, продавец берет у нее записку и деньги из ошейника, кладет товар в пакет, сдачу — обратно в ошейник.

И Дуся шурует домой. Покупатели в магазине просто офигевали, так как продавцы Дусе еще и вопросы всякие задавали: "Как Семен Васильевич?", "У нас сегодня вашего любимого портвейна нет, возьмите вот этот". Когда дедушка умер, Дуся прожила еще три дня и умерла от инфаркта. Вот она, собачья верность. Надеюсь, что на небесах они вместе, наш дедуля и его верный пес.

Незавидна участь актёра, которому не удалось добиться успеха: незнакомцы при встрече спрашивают его, кто он по профессии, режиссёры им пренебрегают, жена ругает за безденежье. Как тут не обратиться к главному на Руси утешительному средству? Прибегал к горькой и актёр Василий Васильевич Измайлов, выступавший на сцене Александринского