ТАКСИ

Каждый год 9-го мая мы с сыном, с утра бродим по городу и всем встреченным ветеранам вручаем по гвоздичке.

В этом году с нами напросилась моя подруга Маша со своей пятилетней дочкой.

Машин дед прошел всю войну и был кавалером трех орденов Славы. Умер дома от ран еще в 46-м. Его могила за тысячи километров от Москвы, в далеком Казахстане, вот Маша и захотела передать своему деду цветочек и доброе слово, через еще живых…

Мы с сыном с утра купили охапку гвоздик, ждали, ждали, но Маша так и не явилась. Вдруг позвонила, наскоро извинилась, сказала, что за рулем и говорить не может, потом перезвонит.

Ну нет, так нет. Обошлись без нее, хоть и чуточку обиделись.

А поздно вечером Маша опять позвонила и рассказала вот такую историю:

— Уже, наверное полгода, наш домашний телефон как с цепи сорвался.

Каждый день раз по пять мне вызванивают какие-то пьяные уроды и пытаются вызвать такси. Мой номер одним нулем отличается от телефона их диспетчерской…

Чего я только не делала, и жаловалась и хамила, даже все рифмы к слову "такси" изучила… Как только беру трубку и слышу – Але, такси?

У меня сразу выскакивает ответ типа:

— Накося выкуси, иди от армии коси, поломаны шасси, и даже Ханты-Манси…

И вот сегодня мы с дочкой собрались на встречу к вам, стоим уже в дверях, вдруг звонок, беру трубку, а оттуда мужской голос:

— Але такси? С Днем Победы Вас.

Я только хотела сказать – "отсоси", да не успела — это "С Днем Победы" сбило меня с толку. Голос продолжил:

— Скажи, красавица, а у Вас есть какие-нибудь скидки для ветеранов войны, все же 9-е мая сегодня? И ехать мне совсем не далеко, но обязательно надо…

Меня, как по голове ударило, кричу:

— Да, да, не волнуйтесь скидки есть! Ждите у подъезда, машина серая Мазда будет у Вас минут через пятнадцать. За рулем девушка.

Приезжаю в Кузьминки, две тетки (видимо соседки) выводят из подъезда ветерана с костылем. Старенький, рот открыл, дышит тяжело, медали к земле клонят и пахнет от него, как пахнет от всех наших дедушек и бабушек. Пахнет уютом, старыми книгами, перьевыми подушками, детским мылом и часами-ходиками…

Едем в Сокольники. Разговорились. Павел Иванович рассказал, что там, у фонтана на лавочке его ждет старый друг Вадим, они воевали на одном фронте и каждый год встречаются уже лет пятьдесят.

Про скидку тоже поговорили и я подтвердила, что, да, диспетчер не обманула — скидка будет, не переживайте…

Припарковались и Дедушка заметался, не зная как быть, вначале костыль из машины выставить, или ногу, чтобы упереться?

Видно было, что из дома дед выходит очень не часто…

Вызвалась его проводить. Он испугался, что это скажется на цене, но от помощи не отказался.

Пришли к фонтану, прохожие улыбаются, дарят цветы, фотографируют с нами детей, а друга Вадима, что-то не видно…

Павел Иваныч заволновался, опустился на скамейку и принялся ему названивать.

Но все безответно. Трубку никто не брал.

Потом стал рыться в карманах, вытащил старинный женский кошелечек и спросил:

— Машенька, сколько я Вам должен? Вы поезжайте, а я посижу, позвоню, подожду еще.

Я говорю:

— Не переживайте, уберите деньги, может Вас обратно домой отвезти?

И дедушка неожиданно расплакался, как будто закашлялся:

— Я так и знал. Не дожил Вадик до 9-го мая. Не дожил. Не берет трубку.

Что же я теперь…?

Прохожие подходили к плачущему парадному ветерану, увеличивали его разношерстный букет, поздравляли, улыбались и шли дальше. Всем казалось, что старика растрогало внимание и военные песни…

Я порыдала вместе с ним и стала поднимать деда с лавочки:

— Вставайте, поехали к Вадиму. Где он живет?

Путь оказался не близким, друг жил, аж в Голицыно, но мне было уже все равно, хоть во Владивостоке.

Приехали, долго плутали, нашли дом, я кое как затащила деда на второй этаж. Стали звонить в квартиру, никто не открыл. Вышли соседи и сказали, что уже давно его не видели. Павел Иваныч начал задыхаться и я повела его на улицу, на воздух. Спустились на один пролет, вдруг сверху щелкнул замок и раздался сиплый голос:

— Паша, ты Куда? Я слышу, что звонят, пока встал с постели, пока дошел. Быстрее не получилось, спину прихватило. Прости, не поехал к фонтану, не смог, да и телефон куда-то задевался. Звонит, а где звонит?

Павел Иванович, стал еще сильнее задыхаться и заговорил глотая слова:

— Ты чего, я же ждал в Сокольниках, звонил, думал, что все… Подлец — ты подлец!

Поднялись в квартиру, пока я отыскала в баке с грязным бельем разряженный мобильник Вадима, они распили чекушку водки и мой дед попросил у друга денег на обратную дорогу.

Тут я и призналась, что не таксистка и ни копейки с них не возьму.

Когда уже стемнело, отвезла старика обратно в его Кузьминки, правда не бесплатно, гвоздики все же пришлось взять…

Олег Валерианович Басилашвили рассказывает:

В начале 90-х годов он и Алиса Фрейндлих вместе с театром были на гастролях в Лос-Анджелесе. Во время прогулки по аллее Голливуда Алиса Бруновна обратилась к мимо проходящему американцу и жестами попросила его сделать фотографию. Мужчина был в тёмных очках и на её просьбу отреагировал своеобразно. Он встал рядом с Басилашвили и стал позировать, ожидая, когда актриса их снимет.

Тогда они уже вдвоём с Басилашвили стали объяснять недогадливому американцу, что сфотографировать надо их, а не фотографироваться с ними.

Тот, наконец, взял в руки камеру и щёлкнул их. А когда он с улыбкой вернул фотоаппарат, они разглядели, что это сам Аль Пачино, которого они случайно остановили на улице.

Пока они стояли, раскрыв рот от изумления, знаменитый актёр махнул им на прощание рукой и удалился.

Дело было в 30-е годы прошлого столетия. У легендарных теноров московского Большого театра Лемешева и Козловского были фанатки — "лемешистки" и "козловистки". Кто-то придумал собирательное прозвище "сырихи", потому что кучковались они у магазина "Сыр" на улице Горького (сейчас Тверская). Настойчивые, но тихие.

Они не пропускали ни одного концерта, ни одного спектакля, поджидая кумиров на улице, у дома или возле гримерки.

Величайшим счастьем считалась возможность заплатить 200 рублей деду-гардеробщику, который выносил калоши кумира — в них можно было постоять!

Однажды Козловский на глазах своих фанаток в этом магазине купил 200 грамм рокфора. Фанатки немедленно скупили весь оставшийся рокфор. Директор магазина едва не полез в петлю, потому что ему подняли "план по рокфору" раз в десять.

"Вот я дура — у самой дома Доместос, а я в парикмахерской красилась! "

В юности мы с женой были "большими спортсменами" в том плане, что как могли пытались сделать "высшие достижения". С достижениями получилось не очень, зато большой спорт оставил о себе память в виде убитого позвоночника.

Так что теперь занимаемся нордической ходьбой — с палочками, как европейские пенсионеры. Я вообще люблю ходить, а жене нравится бешеное сжигание калорий. Фигура же ж.

Какие не покупай качественные кроссовки, как не подкладывай туда спортивные стельки — все равно образуются сухие мозоли. Оно и понятно, по 15 километров в день-то.

А мозоли лучше всего снимать такой химической дрянью, гель с щелочью.

Пришли домой, разулись, жена села на кухне, мажет гелем ноги.

Смотрю — мне флакончика явно не хватит.

Вздохнул, пошел в ванную, взял гель для прочистки унитазных труб (он тоже со щелочью) — и вуаля.

Результат одинаковый.

Только специальный гель стоит 400 рэ за 10 мл, а гель для труб — 40 рэ за 250 мл.

Маркетинг блин.

И ведь оба знаем химию! нет бы сразу начать с геля для труб;-)

Как-то в прошлом году пинали с внуком (кстати зовут Олегом) мячик на школьном стадионе. В десяти метрах от стадиона строят двухэтажные гаражи. Малолетние супермены набрали там кирпичей и разбивают ребром ладони рядом с нами.

— Как это у них получается? – заинтересовался Олежек.

Решил пошутить:

— Кирпичики склеенные.

Местных Рэмбо это задело, поставили на два кирпича третий, предлагают разбить.

Аккуратно ладошкой раскалываю кирпичик.

Впрочем, история имела продолжение через несколько дней. Возвращаюсь поздно вечером домой мимо стадиона. Навстречу трое. Один прикурить просит, другой сбоку заходит и ножом-бабочкой поигрывает.

Последний раз меня так пытались ограбить лет пятнадцать назад. Я аж прослезился от умиления. Ну, прям, как дети малые.

В это время выдвигается третий, присматривается ко мне и говорит:

— Пацаны, идём отсюда, этот дед не курит!!!