видимо, Бога.

Кидал всех, с кем только не знакомился по бизнесу.

Кидал виртуозно.

Кидал так, что не только ни разу не пострадал aн@льно за такие вещи, за которые любой другой пропал бы в ближайших лесах или сгинул на зоне, но еще и продолжал общаться с пострадавшими на короткой ноге.

Кидал на деньги, заводы и параходы, самолеты и прочие феррари с роллсройсами.

Кидал на реальные $ миллионы.

Но тут уж так судьба его повернулась — обнаружили у Олежека в организме незапланированный природой кусок лишнего мяса.

Рак у него обнаружили. Онкология мать ея. Ну мы пересеклись с Олежеком, буханули вспомнили службу, обнялись, как в последний раз, и поехал Олежек, за пару лет до начала СВО, в благословенный Израиль.

Отлечил себе онкологию, но возвращаться не стал.

Осел в Лихтенштейне с Австрией и Германией, женившись на местной вдовушке и очаровав ее русски-еврейским шармом.

И все бы хорошо, но вот свербела у Олежека, который начиная с 2022 ежедневно начал видеть хохлов на очень приличных тачках, одна мысль — оставить их без этих самых тачек, да и гешевфт свой с них поиметь...

И открыл он маленький автосалончик, на территории Германии, для покупки там и (!) последующей продажи на Украине ввезенных же с Украины премиальных авто.

Реэкспорт так сказать.

А дальше все завертелось в красивом водовороте событий.

Не знаю уж все тонкости техники — не вникал, но, по его словам, у хохлов он брал дорогие тачки под разными легендами, выставлял их у себя в автосалоне, фотографировал и тут же на укроресурсах выставлял их на продажу.

И там, уж как бог пошлет — кто успел тот и в дамках.

Потому что Олежек одну тачку продавал украм по 4-5 раз.

Но история эта не об автопирамиде, не об Олежеке и даже не о его любви к гражданке Лихтенштейна.

История эта о том, что Олежек вернулся в Россию.

Причем перед властями он стал почему-то сразу и белым и пушистым, и все старые пригрешения сразу как-то забылись.

А ведь почему?

Да потому, что Олежек мало того, что вьёбывал хохлов по полной, так он еще и на часть (хоть и малую, но весомую — тыщ 100-200 евриков в мес) отжатых у них денег покупал и волок в Россию для русских бойцов и броники, и тактическую медицину и дронов...

P. S.

Я к чему это пишу, ведь у нас много умных и таланливых уехало, так а чего им сидеть на жопе в Европе — в[вали]те хохлов, копите капитал и возвращайтесь с триумфом...

крупную сумму детям.

Волкова работала уборщицей, скотницей, нянечкой, потеряла мужа и сына, жила одна в плохих условиях. Её квартиру помогли привести в порядок местные власти, предложили медицинскую помощь и поселили в пансионат. Тамара долго не хотела помощи, но потом согласилась.

Подобные поступки иногда встречаются среди россиян старшего возраста. Пенсионеры Алексей Карпов, Нина Гладких и Александр Щукин тоже жили экономно и прижимисто и сумели пожертвовать большие суммы на храмы, помощь сиротам и сельскую культуру.

Алексей Карпов

Алексей Иванович Карпов, бывший военный лётчик из Тульской области, передал значительную сумму денег на строительство храма в родном селе. Сам Карпов жил крайне скромно, практически отказывая себе в необходимом, хотя получал приличного размера пенсию и откладывал, как и многие пожилые люди "на чёрный день" и "гробовые".

Нина Гладких

Нина Михайловна Гладких, учительница из Ивановской области, стала известна в России и области после того, как передала почти все свои пенсионные накопления на помощь сиротам и реально нуждающимся семьям.

Александр Щукин

Александр Александрович Щукин, новгородец, простой рабочий. Долгое время откладывал большую часть своей зарплаты. И однажды передал крупную сумму на восстановление разрушенного дома культуры посёлка, в котором родился и ходил в школу. Он вел скромный образ жизни. Многие жители знали его как доброго и отзывчивого человека.

привык и я даже стал получать удовольствие от этих разговоров:

— Скажите, а сколько такое моноколесо стоит?

— Слава богу, я не знаю.

— В смысле не знаете?

— Надеюсь что очень дорого. Коллеги по работе скинулись, на день рождения подарили.

Я специально не узнавал, чтобы не расстраиваться. А вдруг оно стоит копейки и значит, мои сотрудники меня не ценят, тогда хоть с работы увольняйся. И вы мне, пожалуйста, не говорите, если сейчас нагуглите.

— Ну, ок…

Однажды меня остановила рукой-шлагбаумом, бабушка с мальчиком лет семи:

— Молодой человек, внук давно хотел попробовать покататься на таком вот моноколесе и наконец-то мы встретили ваше колесо. Дайте-ка, а ну пусть ребенок попробует, кружочек проедет. Если ему понравится, то мы ему такое купим. Вы ведь не очень спешите? Сколько оно может стоить, тысяч десять? Детское наверное дешевле? Ох, оно у вас грязное какое.

— Я совсем не спешу, но у меня есть идея получше. Видите, автобус к остановке подъезжает?

— Ну?

— Вы можете попросить водителя дать мальчику проехаться за рулем автобуса, хотябы одну остановочку. Какая водителю разница, он все равно туда едет? Одну остановку хоть поспать сможет, отдохнет. Тем более, я думаю, он не откажет такому хорошему мальчику. К тому же на автобусе гораздо интереснее рулить, чем на каком-то задрипаном моноколесе.

Мальчика очень захватила эта идея и он стал отрывать бабушке руку:

— Ба! Ба! Давай на автобусе! Хочу! Давай…

Но особенно трогательно, что все вокруг живо интересуются моей инвалидностью и смертью:

Как-то стоял с колесом на длинном пешеходном переходе, ждал зеленого.

Рядом ждала компания – несколько мужиков, от сорока до пятидесяти.

Самый из них солидный и видимо авторитетный, спросил у меня:

— И часто ты с этой херни падаешь?

(Почему-то незнакомые люди обычно пытаются говорить со мной на "ты", видимо из-за моего несерьезного средства транспорта)

— Нет, с этой "херни" пока не падал.

— А сколько оно вообще может выжать? Километров 20 в час, хоть может?

— Мое едет 50, а бывают что и 100 и даже больше, но если соблюдать правила и держать себя в руках, то можно ездить вполне безопасно.

— Да ну нах[рен], значит – эта байда не для меня, потому что я по жизни не признаю никаких правил и не привык держать себя в руках, поэтому я сразу за сотню разгонюсь.

Друзья посмотрели на товарища с уважением.

Я ответил:

— В таком случае вам можно только посочувствовать.

— Почему это?

— Ну, если вы по-жизни действительно не признаете никаких правил и не привыкли держать себя в руках, значит вам даже в магазин за хлебом выходить опасно, ведь с таким кредо, всегда можете по харе получить – это же очевидно…

Товарищи хихикнули…

А вчера я зашел в один солидный офис и конечно же в углу поставил моноколесо. Без колеса уже и не могу, всегда с ним. Без колеса я себя чувствую как голубь, который разучился летать и поэтому вынужден ходить пешком, даже в теплые края.

Сижу на кожаном диване, жду человека. Напротив устроилась хорошо одетая супружеская пара лет пятидесяти. Мужчина заинтересовался моими сапогами-скороходами и стал выспрашивать как и что. Я с удовольствием рассказал все что знал и даже немного больше.

И под конец прозвучал сакраментальный вопрос:

— А скажите, как часто вы с него падаете?

— Да, в общем-то, еще не приходилось и пока не планирую.

— И даже пока учились?

— В том числе. Я соблюдаю самое главное правило – езжу чуть медленнее и спокойнее, чем реально умею.

— Но подождите, вы ведь понимаете, что рано, или поздно, но вы же все равно упадете? Это ведь неизбежно, просто вопрос времени. Вы к этому готовы?

— Извините, а вы женаты?

Тут и женщина заинтересовалась нашей беседой и мужчина ответил:

— Да, мы женаты, а какое собственно…

— А давно ли вы женаты?

— …Да, уж двадцать три года. А что?

— Двадцать три года – это, конечно, совсем не мало, но вы ведь понимаете, что рано, или поздно вы же все равно разведетесь. Это ведь неизбежно, просто вопрос времени. Вы к этому готовы?

Супруги заулыбались и сказали:

— Тогда вы уж постарайтесь не падать.

— Сделаю все от меня зависящее. А вы, в свою очередь, любите друг друга, потому что как только вы разведетесь, я сразу и упаду. Очень бы не хотелось.

— Договорились…