На работе появилась новая начальница нашего отдела. Ее нашёл и поставил на эту должность наш главный директор. Когда-то они вместе учились и работали, она, по его мнению, была хорошей сотрудницей. И сейчас она нассала ему в уши, как много она умеет, сколько у неё опыта и навыков. А на самом деле она — ноль. Не то чтобы не разбирается в тонкостях работы, а не знает азов вообще. Всю свою работу сваливает на других, называя это делегированием. Требует немыслимых результатов, которые не могут быть достигнуты чисто физически. Стучит на нас начальнику.

С предыдущей начальницей отдела всё было отлично, она была и профи настоящим, и как человек хорошая, хоть иногда и строгая. У нее всегда можно было отпроситься, например. А у этой нет, сразу начинает обвинять в лени и некомпетентности. У меня сын прилетал с соревнований, отпросилась встретить его, нужно было уйти на полтора часа раньше с работы, но она не отпустила, сказала, что мальчик в 12 лет сам в состоянии вызывать такси и доехать из аэропорта домой. В итоге просила свою сестру встретить его. И таких ситуаций полно.

Мы ходили по очереди жаловаться на неё директору, писали служебные записки, коллективные жалобы. Но эта с@ка сказала, что мы травим её за то, что она наконец-то заставляет нас работать, а мы хотим лениться, как при предыдущей начальнице. Выжила двух человек из нашего коллектива через два месяца работы, привела каких-то своих друзей. Директор доверял ей. Атмосфера в коллективе стала невыносимой, гнетущей.

В один прекрасный день наша бывшая коллега написала нам, сказала, что в фирме, где она работает, открывают новый отдел, которым она будет руководить. И пригласила нас туда. На столе у директора лежало 12 заявлений на увольнение. Кто-то взял отпуск с последующим увольнением, кто-то ушёл на больничный. Директор открыл глаза, умолял остаться, но увы. Мы ушли. Дружно. Сейчас дела в фирме плохи, потому что новые сотрудники, приведенные этой дурой, такие же глупые или наглые, не работают нормально. Горжусь нами, ушедшими, и благодарю коллегу, которая нас забрала.

Помню, в 90-х еще, мы со знакомишной отправились ночью в палатку за сигаретами. Были нормально подшофе. Перед нами, у окошка, стояла пара шкафов. Не типа икеевских стеллажей, а прям ШКАФОВ. Мужчины были "явно тревожные" (с) Мама не горюй.

Тот, что поменьше скупал весь ассортимент, а что побольше, начал от скуки рассматривать мою вторую половину. Внимательно так, оценивающе. Раздевающим взглядом. На что тут же получил от неё: "Что вылупился, козёл" ну и что-то еще...

Шкафы удивлённо повернулись в нашу сторону.

Дрищом я уже не был, но весовые категории были явно не мою пользу. Сдавать позиции было нельзя. Ну там Крапивин, Джек Лондон, Ремарк и прочие засиратели мозгов юных джентльменов. Пришлось взять яйца в кулачок и борзо вякнуть: "Давай, дернись только, пожалеешь" и прочитать про себя отходную молитву (ну, как я ее себе представлял).

То, что призошло позже, до сих пор не укладывается ни в какие рамки. То есть укладывается, но только в одну — нас просто пожалели. Шкаф сказал примерно так: "Ну это, шибздо, не горячись, все норм, мы здесь по делу". И через пару минут, забрав все Амаретто и Мартини, они уехали на чем-то очень хорошем.

Я долго думал, почему мне тогда не ввалили сразу и по-полной.

Наверное люди хорошие попались.

Никто из моих родственников не одобрял и не одобряет моё увлечение Стивеном Кингом, мол, эти книжки делают тебя жестокой. Но именно благодаря им мне удалось "свергнуть" домашнюю тиранию.

Сколько себя помню, отец постоянно пил. Обычно просто приставал ко всем, цеплялся, пытался учить жизни; когда сильно напивался — бил меня и маму. Я его боялась и ненавидела, но боялась всё-таки больше, не могла дать отпор. Когда мне было 15 (я заедала стрессы и весила около 90 кг при росте в 152 см), он набрался так, что начал гоняться за матерью с ножом. Я в это время сидела во дворе, читала Стивена Кинга (жили в частном секторе, в своём доме). Когда мама выбежала на улицу, отец погнался за ней и ударил ножом по руке. Я начала её защищать, в итоге эта тварь попыталась и меня зарезать. Если бы не книжка, которую я читала (там тоже было про маньяка с ножом), мне бы не хватило духу надрать отцу рожу. В итоге у него был сломан нос, челюсть, запястье и три ребра. Уже пять лет спиртного в рот не берёт.

В бытность не мою студентом пил как-то пиво с друзьями у метро Юго-западная после занятий. Кто был на южке — представляет выход из метро в сторону мирэа. Если кто не был — поясню: это с горки и вниз.

Аккуратные такие пешеходные дорожки, одна в сторону мирэа, другая к макдональдсу. что за месяц был не помню, получилось что после дождя ударил небольшой морозец. обе эти дорожки представляли собой прикольные такие ледяные горки. Причем та, которая к маку — идеальную горку на всем протяжении.

Стоим стало быть. Тут из метро выруливает девушка, обвешанная легкими и весьма объемными пакетами. Бодро так цокает шпильками к началу спуска в сторону фастфуда. Штанишки у нее такие обтягивающие и из чего-то синтетического сделаны. Со спины налетает на нее порыв свежего такого ветерка и сбиватет с ног и она шлепается на ледовую трассу центром масс.

Проехав метров 10 и поравнявшись с нами (настоящий БАБСЛЕЙ), она тормозит, упираясь в лед каблучком и, не вставая, спрашивает: "ребят, а как к такому-то общежитию пройти?".

Среди нас был некий Женя — чел ни в каких ситуациях за словом в карман не лазил: "Да вы напрасно остановились, девушка — вам тут метров 150 проехать и чуть правее взять на развилке"

Александр Ширвинд вспоминал:

"Мы снимались под палящим солнцем где-то в горах, в старинном замке с 6 утра 18 часов подряд, и около 12 ночи нас привозили обратно, в гостиницу "Ереван", самую лучшую тогда. Рестораны в те времена работали максимум до 11 часов вечера. Однажды, по приезде со съемок, голодный, я усталой ручонкой поскребся в дверь ресторана, чтобы меня кто-нибудь из убирающих официанток увидел.

Вышла милая армянка, видимо, самая главная там, узнала меня, впустила и сказала: "Я посмотрю, если что осталось". Принесла мне какую-то незамысловатую холодную закуску. Я расслабился, спросил, как ее зовут, и обнаглел до того, что поинтересовался, нет ли чего выпить. Она говорит: "Буфет закрыт". "Ну, может, где-то осталось? "Она ушла.

Через некоторое время возвращается: "Там есть только сливовая". Я говорю: "Дорогая, я ее обожаю". Она на меня с удивлением посмотрела, ушла еще раз и приносит мне графинчик. Я выпиваю. "Это не "Сливовая"", — говорю. Она уверяет: "Сливовая". И тут я догадался, что сливовая это не из сливы, а слитая из недопитых рюмок. С тех пор я не пью сливовицу".