"Красное Дышло", лишь бы там все спокойно и размеренно было. Нельзя же столько работать!

Сел на электричку, даже не знаю, куда, лишь бы подальше... спал всю дорогу, как убитый. И вот вышел на станции, где больше всего травы... Как в песне ("На дальней станции сойду, трава — по пояс"... — видимо про Чуйскую долину писали...).

— А вот капустка квашенная! с морковочкой! С лучком и маслицем — бери, милок — не пожалеешь!

— "Началось... Травы, травы, травы не успели... от росы серебряной загнуться... " — У меня, как у городского жителя, к траве совершенно другое отношение — я ж не корова и не конь... булатный о трех "ногах" деревянных...

Бабка сидела и верещала на всю пустую станцию... я оглянулся, и никого, кроме себя, не обнаружил.....

— Ты чего так орешь-то, бабка? Как пилорама! К вам что, одни глухие ездят?

— А я глядю, человек приличный, не пьяный, в кустюмчике, так и подумала — капусточки хочет!

— "И снится нам трава, трава у дома...! " — Боже — они тут все такие, что ли? Конопляное царство! Как в другой мир попал!..

— Ты к кому приехал-то? Али заплутал, не там выскочил?

— Да я, бабушка, ни к кому не приехал, просто захотелось немного на природе пожить, отдохнуть, молочка деревенского попить, воздухом подышать... "нирваны" захотелось....

— Так ты "неработь", выходит? — да еще и озабоченный?

— Да еще какой "работь! ", и деньги у меня есть, и не озабоченный я, просто приспичило меня сменить обстановку на некоторое время...

— Ты мне, старенькая, лучше ответь, у кого бы я смог пожить недельку-другую?

— Да я не про девок, просто отдохнуть... в "нирвану" погрузиться...

— Чегой-то?

— Поняла... Пошли... Пелагеей зовут... Девка хорошая, добрая, да вот замуж никто не берет, мужиков-то нету-ка у нас... кто- на стакане, кто — на траве... У нас почти все девки нирваны... Рвать-то некому... Да и, видимо, нечем уже...

— Захочешь — погрузишься...

— Бабка, ты о чем?..

— Дык я про "нирвану" твою, сам ведь хотел погрузиться!..

— Бабка, да я же не в этом смысле!

— У вас, у кобелей городских, только один смысл... "в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов! "

— Бабка! — "нирвана" — это расслабленное состояние души, это когда ничего уже не хочется...

— Я так и поняла, что "нирвана" — это девка незамужняя, ты, милок, попробуй, погрузися, так и тебе тоже больше ничего не захочется... Только аккуратнее, а то у нас и так дураков — полдеревни...

— Господи! Так ведь можно навеки убить в человеке чувство прекрасного! Спасибо, бабуля!

И тут появилась Пелагея...

Она стояла на высоком крыльце, и как-будто ждала нас...

Мне подумалось, что если сводить ее в хороший "бутик", то в городе немало мужиков себе шею свернут, на нее оглядываясь...

Она была свежа, чиста, по-своему прекрасна той наивной стерильной простотой, которая может родиться только в глубинке, на отшибе цивилизации... Она молчала...

Я поздоровался, в ответ — тишина!..

— Бабка, а что-то она неприветливая какая-то?

— Она — немая с рождения, все понимает, слышит, диктанты у меня в школе писала лучше всех...

—?!

— Ты не смотри, что я старая и глупая, я в школе у них завучем была, а еще русский иитературу преподавала...

— Что-ж ты мне про "нирвану"-то гвозди гнула?

— Дык и я думала, что ты придуряешься... Меня Агафьей кличут, а для учеников — Гавриловна...

Две недели в деревне прошли незаметно. Я научился доить и пасти корову, убирать стоило, косить траву, перекрывать соломой крышу... да и много еще простых житейских вещей я узнал за это время...

Сейчас, по прошествии лет, это просто приятно вспоминать...

Мы с Пелагеей ждем третьего сына! Работает она у нас в редакции корректором, редактор ее боготворит за молчаливость... (я тоже! по-моему это самое прекрасное свойство женщины...).

А бабушке Агафье Гавриловне мы каждый год возим на могилку свежие живые цветы...

Недавно поставили гранитный памятник...

Просто так, по доброму...

Свердловск 1985.

P. S.

Володя, от лица которого написан этот рассказ, умер 7 лет назад... очень жаль... нелепо, бессмысленно и преждевременно... по вине обкуренных малолеток... А с Пелагеей мы до сих пор переписываемся и видимся на могилке Агафьи... и Володи... Она сейчас — доктор каких-то там филологических наук, профессор... Работает в Питере, в одном из больших известных издательств... пока все еще молчит... а жаль! Уж ей-то есть, что рассказать этому миру...

Леснов Вадим Павлович. Екатеринбург 2013

главное, Акбар Абдулла. Вот так и зовут. Родился он где-то на аравийском полуострове, но с детства в Штатах рос.

Пришел он ко мне не просто так, он очень хотел наукой позаниматься. О том, что такое наука и исследования, он представления на тот момент не имел никакого, но энтузиазма было хоть отбавляй.

Ладно, пришел так пришел, я ему проект предложил: "А давай, — говорю, — Акбар, мы с тобой диабетикам поможем? Вот есть у меня кое-какие мыслишки, как забацать способ доставки им инсулина, да такой, чтобы диабетики уколами себя мучать перестали, от слова совсем? "

Акбар почесал свой арабский нос, потом сказал:

— Давай паможим балным лудям!

На самом деле, при нормальной беседе у него акцента почти не ощущалось, но когда он начинал волноваться, этот самый арабско-кавказский акцент выпрыгивал откуда ни возьмись.

Но, слово сказано, так что припахал я его на синтез вещества, на котором у меня до этого два аспиранта сломалось. Объяснил:

— Акбар, без этого вещества ничего не выйдет, понимаешь?

— Панымаю, — ответил разволновавшийся Акбар, и пошел изучать, как такое чудо можно изготовить.

Я ему помогал, конечно, основы работы в синтезе органических соединений поставил, но это все ерунда. Я и аспирантам до этого много что показывал, толку только было чуть. А Акбар за две недели, абсолютно с нуля взял, да то что нужно и сготовил.

Приходит ко мне в кабинет, и аж дрожит:

— Дэржи, — говорит, — вот вэщэство, будэм лудям памагат!

— И зенки, главное, сияют.

Я его, конечно, осадил мальца, говорю:

— Людям рано пока помогать, давай все контрольные эксперименты проведем.

А тот еще больше сияет:

— Канэшна давай, можна я дыван в лабараторий прынесу толка? Нэ хачу врэмя тэрать, дамой ноч йэздыт, буду на дыван в лабараторый спат пака экспэрымент!

— Да неси, конечно, хрен с тобой.

И ведь припер. Устроил диван в лаборатории, рядом с собой будильник поставил, каждые полчаса просыпался, чтобы результаты записывать, а потом опять валился на диван без задних ног. Вот такая двухметровая арабская детина.

Его усилия оправдались, все эксперименты показали то, что мы хотели.

Ну что же, новый этап, я ему говорю:

— Акбар, надо эксперименты на мышах сделать, посмотреть, как это все работает.

Акбар в ступоре:

— Как на мишах?! Ми их будэм убиват патом, да?

— Будем, Акбар, а куда деваться?

— Эх, давай твой мыш тагда!..

И ушел работать к моему коллеге, который мышами заведует.

... Восемь лет с тех пор прошло. Опубликовали мы статью со всеми результатами, а Акбар тем временем закончил свой университет.

И вот, является ко мне недавно, сразу меня облапил, потом говорит:

— Валодя, я ведь раньше сабирался на доктара пайти, но после твоей лаборатории я понял — доктора, они ведь людей лечить умеют только тэм, что для них другие делают, а я тэперь хачу сам новое создавать!

И создает. Профессор, на одной из самых продвинутых кафедр биомедицины в США. Туча патентов, некоторые уже востребованы, а дальше больше будет. Акцентик вот только у него остался: небольшой правда совсем, волнуется он теперь редко.

Вот такой вот араб-детина. А я им горжусь, как собственным сыном.