У меня ребенок-аутист, инвалид. Форма не самая тяжёлая, бывает и хуже, но от этого не легче. Ему 11. Папаня бросил нас, и вот уже долгое время я одна. Пришлось уйти с работы, где я неплохо зарабатывала, потому что я не могу работать с 9 до 18 в режиме 5 на 2. Я работаю из дома, в основном это подработки, и мой доход в пять раз ниже, чем зарплата на старом месте сейчас у коллег. Я не могу позволить себе нанять няню и куда-то уйти, потому что с таким ребенком никто не будет сидеть. У меня есть алименты, пенсия и пособия, но вкупе эти деньги не покрывают того, что я привязана к ребенку. У него бывают хорошие дни, когда он спокоен, терпелив и благодушен. А бывают дни, когда он орёт, дерётся и истерит. На меня косо смотрят соседи, и я их очень понимаю: кому понравится проснуться в 4 утра от истерики и топота?

Я активно участвую в благотворительных организациях, обмениваюсь опытом с такими же мамами. Мы даже организовали клуб, куда приходим с детьми. Иногда можно попросить помощи волонтёров, чтобы они побыли с ребенком, пока я, например, занимаюсь неотложными вещами, например, мне нужно в банк или к стоматологу. Но волонтёров на всех не хватает, мы, мамы, выручаем друг друга, но это тоже редко, потому что все привязаны к детям. Что интересно, в нашем сообществе мам только у двух есть мужья, которые не бросили семьи и активно вовлечены в воспитание особенного ребёнка. Остальные — одиночки. Кому-то помогают родители, но это редко, потому что сложно взять ответственность за особенного ребёнка. Мои родители просто отказываются оставаться с внуком один на один, потому что в любой момент его благодушие может смениться истерикой, если сработает какой-то триггер.

За годы пребывания с сыном я уже научилась фильтровать слова, Показать ещё звуки и запахи, которые могут его задеть. Папаша наш живет в своё удовольствие, у него новая жена и здоровый сын. Мало того, он обвиняет меня в болезни сына, аргументируя тем, что во втором браке же у него здоровый ребенок, а в первом — больной, а генетический материал у него одинаковый, значит, дело во мне. Идиот. Ни разу не пришёл помочь с сыном, даже в гости не ходит, говорит: "А он меня всё равно не различает, ему на меня насрать". Ну так тебе-то не должно быть насрать на собственного сына, тем более если он такой больной. Должна же быть жалость, боль за него!

Я не могу никуда сходить, у меня нет подруг больше, потому что те, что были, просто отдалились, им со мной не по пути. Есть одна старая подруга, она живёт за границей, очень занята. Иногда звонит, поддерживает, присылает на день рождения мне и на Рождество хорошие суммы, жалеет.

Сыну положен тьютор в школе, но ничего такого у нас и в помине нет. Поэтому он почти всегда дома или на занятиях, но там должен быть родитель. Личной жизни у меня, естественно, тоже нет. Было дело, я познакомилась с оператором, который снимал сюжет про помощь детям-инвалидам. Мы сходили на свидание несколько раз, пока сын был в больнице, потом он приезжал ко мне, помогал с сыном, даже была мысль у меня, что у нас есть будущее. Но он сказал, что хочет совместных детей и спокойную жизнь, а старший сын не даст мне посвятить себя малышу, будет отнимать много сил и времени от семейной совместной жизни, и он не готов к такому, хотя я ему понравилась и он честно старался принять мою жизнь. Но не смог. Предложил сдать ребенка в специальное учреждение. Конечно, приезжать к нему периодически, но жить самим без него бОльшую часть жизни. А я не могу, у меня сердце сжимается, глядя в глаза сына. Не могу я его предать. Понимаю, что он не будет полноценным членом общества и, видимо, так и жить мне до старости с ним. А что дальше, когда меня не станет? Мне 36, лучшие годы идут в никуда. Я заметила, как потух мой взгляд, что я вся потухла. Живу на автомате. Даже не знаю, зачем сюда пишу.

Ехала в плацкарте до Москвы, люди уже готовились на выход, около моего купе стояла женщина с кожаной сумкой через плечо, смотрю, она сует в нее руку и говорит:

— Холодно, не вылезай.

— Вася! — доносится из сумки.

— Вася, холодно, говорю, не вылезай!

И тут из сумки высовывается голова большого серого попугая (кажется, Жако), осматривает вагон, говорит: "Привет! " — и прячется обратно в сумку.

Знакомый попал в ситуацию. Сына 11-12 лет травят в школе из-за полуголых фотосессий его жены, матери пацана. Ей лет 36, сиськи-жопа, симпатичная. Но [м]лять! Как же за[дол]бал этот бабский нарциссизм! Тебе под сорокет, есть ребенок: какие еще фото с голой жопой? Твой мужик каждый раз должен срываться в школу и рамсить с отцами этих пацанов? Почему нельзя тупо удалить это говно и [дол]баться с мужем в красивом белье? Отказалась чистить страницу. Муж отказался разруливать из принципа. И я на его стороне.

Забирала своего парня от метро. Сижу в машине, жду, на улице мороз. Рядом таксисты кучкуются. Подходит к ним женщина с девочкой, видно, что замёрзли сильно. Спрашивает, сколько до поселка в 10 километрах. Один говорит, что 500 рублей (для наших мест очень много загнули). Она в шоке отходит, к другому идёт, он ей: "1000". Та в шоке, дорого, а он ей с улыбочкой: "Для ребенка найдешь". Вышла, говорю: "Садитесь, бесплатно довезу". Так таксисты мне угрожать начали, что клиентов увожу. Уроды. Все равно отвезла.

6 дней как один день: действия, люди, состояние. Седьмой день бухаешь, попутно стирая, прибирая, выходной же. Снова 6 одинаковых дней. Слепились в такие же унылые [дол]баные месяцы. Я не помню, когда мною была выбрана такая жизнь. Как это случилось? Я открываю глаза, и так: "О, а давайте, пусть всё будет говно унылое! "Так? Такая жизнь, она чтобы что вообще? Жрать, пить, платить за чью-то хату, не твою даже? О [м]лядский смысл жизни, если ты есть…