— Когда он освободится, я уже, может быть, сяду. Вас беспокоят из редакции газеты "Недостатки". Мне поручено написать статью о нашей калечащей медицине вообще и о вашей злополучной поликлинике в частности. Буду часа через полтора. Предупредите главного, чтобы он подготовил для интервью пару врачей и нескольких пациентов. Ну и что-нибудь такое, знаете, немного скандальное. Без этого никак. Читателю нужно промыть мозги. Пресса, знаете.

— Через полтора часа главный врач должен быть в министерстве.

— Очень хорошо. Это сгодится для заголовка: "Костоправ сбежал в Минздрав". Неплохо, а?

В обусловленное время корреспондент явился в поликлинику.

— Здрасте. Это я вам звонил. Ну, чем будем удивлять?

— Главный врач просил извиниться — ему не удалось выкроить для Вас время. Но Вы можете взять интервью у любого нашего сотрудника. Могу порекомендовать психиатра. Человек он необычный, приобретете массу впечатлений.

— Годится. И заголовок в тему: "Промывка мозгов". Неплохо, а?

Секретарь сопроводила корреспондента к кабинету с табличкой "Психиатр" и заглянула внутрь:

— Николай Петрович, к вам посетитель, — обратилась она к доктору, предложила репортёру войти и удалилась.

— Добрый день. Садитесь, — поздоровался эскулап, повернул в замке ключ и положил его к себе в карман.

— Не беспокойтесь, это для Вашей безопасности. Знаете, иногда врываются невменяемые больные, скандалят, телесные повреждения наносят. Ну-с, на что жалуетесь?

— Собственно, ни на что. Я...

— Да-да, понимаю. Все наши больные абсолютно здоровы. "Не дай мне Бог сойти с ума, уж лучше посох и сума..." — так, кажется, у Пушкина? Уже состоите на диспансерном учёте?

— Доктор, Вас что, не предупредили?

— Так и запишем: "Пациент уходит от конкретных ответов, считает себя вменяемым, но полагает, будто о его действиях некто заранее предупреждает окружающих, что указывает на наличие у него мании преследования. Держится настороженно, несколько развязно".

— Да вы что, с ума сошли! Я член Союза журналистов!

"... заявляет, что врач сошёл с ума — (продолжал озвучивать свои записи доктор), — что является симптомом проекции собственной болезни на собеседника. Утверждает, будто состоит членом некой организации, которую именует "союзом".

— И давно это у Вас?

— Я занимаюсь журналистикой три года. Послушайте — меня к Вам прислали...

"Болеет три года, полагает, что его прислали, но недоговаривает откуда. Не исключено, что считает себя пришельцем из иных миров" — бубнил психиатр, водя ручкой по "истории болезни".

— С НЛО давно виделись? Голоса слышите постоянно или периодически?

— Это чёрт знает что! Приходишь в поликлинику здоровым, а уходишь больным! Я это так не оставлю!

— А, батенька! Зачем же здоровому в поликлинику? Сытый в столовую не пойдёт:

"Присутствуют также симптомы резонёрства и расщепления сознания с выраженной агрессивной окраской" — закончил врач.

— Выпустите меня из кабинета! — не на шутку испугался репортёр.

— Нет, голубчик. Один Вы отсюда не выйдете, — ответил его собеседник, набирая номер.

— Алло, скорая? Говорит доктор Зубов. Запишите вызов для психбригады. Да, для госпитализации пациента в больницу Павлова. Диагноз? Параноидный синдром эндогенно-процессуального генеза, выраженная мания величия и бред преследования. Да, опасен. Спасибо, жду.

— Доктор, я Вас очень прошу, отпустите. Я специализируюсь по медицинской тематике, хотите — устрою Вам бесплатную рекламу в газете? — взмолился корреспондент.

— Отпустить я Вас, милый, не могу. Клятву дал Гиппократу. Так что долг есть долг. А там, куда Вас сейчас заберут, я советую свою медицинскую специализацию не упоминать. Ну, подержат месячишку, подлечат и выпустят с Богом. А "специалистов в медицине" по инструкции не менее полугода обрабатывать полагается. Так сказать, до полной промывки мозгов. Так что Вы тут немного посидите, а я приму кофейка, — закончил доктор, и вышел в другую дверь.

Журналист тут же рванул к телефону.

К его удивлению, шнур к розетке присоединён не был.

Затем его взгляд упал на лежащую возле телефона записку:

Николай Петрович!

Тут прибудет какой-то нахальный репортёр — специалист по промывке мозгов. Промой-ка ему кое-что и постарайся объяснить, что такое учтивость.

Главный. врач: (подпись).

— Ну что ж, а теперь можете задавать свои вопросы, — произнёс входящий в кабинет врач.

эгоистичный выбор в пользу тортика.

Общага уже затаилась в предвкушении праздника, в коридорах — почти никого, вдруг, какой-то тихий жалобный писк и нервное постукивание монеткой. Подхожу к лифту, слышу:

— Я внутри! Позовите, пожалуйста, кого-нибудь! Через сорок минут Новый Год. Что же мне, до утра тут сидеть?

С невероятным трудом я раздвинул дверь сантиметра на четыре и в щель рассмотрел заплаканную блондинку с потёкшей тушью. Как её звали, я не знал. Единственное, что я о ней знал, так это то, что живёт она на третьем этаже, и по ней, еще с первого курса, безответно сохнет двухметровый армянин Тигран, мой товарищ по околачиванию груш в боксёрском зальчике. Блондинка всячески избегала Тиграна. Как он только не подкатывал: и с цветами, и без, а в ответ — одна реакция — надменно поджатые губки и — "Молодой человек, мне это не интересно, позвольте пройти". Видимо, просто боялась больших и свирепых кавказцев, хотя, Тигран был страшен только в боксёрских перчатках, а в быту он — интеллигентнейший человек, даже детей на "вы" называл.

Естественно, вахтёрши на боевом посту уже не было, и я прихватил с её стола толстую книгу учёта, вернулся к лифту и вбил её в щель между дверями, чтобы девушка, хотя бы, дышала там.

— Не хочу вас расстраивать, девушка, но вряд ли за полчаса до Нового Года во всём Питере можно найти хоть какого-нибудь лифтёра. Так что, я даже не знаю, чем вам помочь. Если хотите, могу сходить, сказать вашим соседкам. В какой комнате вы живёте?

— Да, ладно, спасибо, мне ещё соседок здесь не хватало. Они только поржут и пойдут дальше праздновать. Ну, вы тоже идите, с наступающим и спасибо за воздух.

Я, как мог, подбодрил несчастную блондинку, попрощался и с тортиком в руке и камешком на душе побежал вверх по лестнице, ведь меня и самого давно заждались.

На шестом этаже я резко остановился, сбросил камешек с души, развернулся и помчался на четвёртый.

В комнате у Тиграна — огромная армянская толпа спортсменов уже вовсю пила и хохотала. Я позвал Тиграна.

— Вопрос всей твоей жизни и смерти. Сосредоточься – это важно. Готов воспринимать? Тогда слушай. Меняю ценнейшую информацию, всего лишь на бутылку армянского коньяка. Соглашайся, не пожалеешь.

— Бррат, заходи, посиди с нами, а с коньяком ну, никак, у самих только три бутылки, бррат.

Тогда я рассказал про застрявший лифт и его невольную, белокурую начинку. Тигран сделал бешеные глаза и потребовал, чтобы я поклялся здоровьем будущих детей, что не вру, потом вручил мне бутылку коньяка, а бонусом еще и бутылку шампанского и как был, в белых носках, так и убежал вниз по лестнице.

Часов до четырёх утра, на первом этаже, можно было наблюдать идиллическую картину: На полу возле лифта, в окружении тарелочек, сидел Тигран, одной рукой он прижимал к дверям бокал с соломинкой, а другой, аккуратно длинной, деревянной линейкой "кормил лифт" салатом оливье.

А после зимних каникул Тигран со своей блондинкой сняли квартиру где-то на Петроградке и навсегда переехали туда. Так я и лишился отличного спарринг партнера, но это уже совсем другая история.

P. S.

С Новым Годом, друзья мои! И пусть нам всем повезёт не меньше, чем Тиграну…

асфальт набережной и пирс.

Стук каблуков всколыхнул мой сон, и картинка растворилась как сигаретный дым.

Я открыл глаза. Откуда-то сверху раздался четкий цокот каблуков.

Выматерившись про себя, я попытался отмотать сон чуть назад и снова уйти к Морфею.

Тут же с цокотом каблуков мимо меня прошли матросы.

Я понял — уснуть уже не получится.

Я лежал, скрестив руки на груди, и сердито смотрел на потолок (он же пол квартиры сверху).

Цокот женских каблуков был ясен и чист.

Мне подумалось, что там снимают п@рнофильм.

Через десять минут я был в этом уверен.

Нет, ну сами подумайте, и вспомните хоть одну причину, толково раскрывающую необходимость пребывания в квартире на каблуках...

Я человек нетерпеливый. Спустя 20 минут и 13 секунд я уже поднимался по лестнице.

Стук в дверь. Затихли. Шаги остановились.

Но не открыл никто!

Мы не гордые, мы еще раз.

Стук в дверь. Тишина.

Еще раз. Стук в дверь, я сказал!

Несмелая рука стала поворачивать ключ с той стороны.

Через полминуты та же рука сумела открыть металлическую стену с замком.

Увидев лицо пожилой женщины в проеме, я постарался разглядеть ее ноги и понять ее роль в съемочной группе.

Может, просто пирожки актерам жарит?

Странно, она была в домашних тапочках.

Я постарался связать слова в предложение, понимая, всю глупость ситуации.

Просить ночью соседку сверху... что... снять каблуки?

— Извините. Но у вас кто-то... простите... на каблуках?

— Нет, да вы что?

— Да я сам понимаю, но я же слышу.

Тут я заметил, что соседка пятится назад и пытается кормой что-то от меня спрятать, заслонить.

И вдруг это что-то само (!) выглядывает из-за ее спины...

Как вам объяснить... Я понял, что сошел с ума, ну, или сплю.

Это был карликовый пони. С огромными глазами и ухмылкой хулигана.

Дамочка, поняв, что скрыть эту любопытную рожу уже не удастся, сказала только:

— Извините, пожалуйста. Мы сейчас ему тапочки наденем.

Сука. Тапочки у него есть...

P. S. Соседка рассказала, что ее дочь приняли на временную работу в зоопарк.

Стояли морозы и мелкое зверье раздали по сотрудникам.

Пони достался этой девочке сверху. С тапочками вместе.