Может быть, поэтому в Заполярном улицы города были грязные и серые, а в Киркенесе чистые и освещённые сотней ламп?! Просто разное отношение людей к людям, страны к людям, людей к стране, а не климат и размер территорий, на что у нас любят ссылаться зомбаки.

Традиционно меня обвинят в ненависти к Родине, не желая пытаться понять, почему с одной стороны свинство, а с другой чистота. И, главное, не желая ничего менять, успокаивая себя тем, что в Детройте и в Париже ещё хуже и грязнее. А я традиционно пошлю обвинителей так далеко, куда Михайло Ломоносов не ходил. Но вернёмся к виски!

— У вас есть алкоголь? — спросил меня тот самый то ли пограничник, то ли таможенник.

А я вспомнил, как пересекал границу Финляндии и Норвегии. То есть, границы-то нет, а таможенный пункт есть, и он блюдёт перемещение бухла с одной стороны на другую. Пришлось честно рассказать, что имеется початая бутылка виски, из которой мы уже немного отхлебнули, но продавать в Норвегии её не собирались, ибо самим мало.

— Это совершенно нельзя! Абсолютли! — произнёс то ли пограничник, то ли таможенник.

— О"key, сэр, — ответил я, — сейчас я выброшу эту бутылку виски в помойку. Нет виски — нет проблем!

То ли пограничник, то ли таможенник поморщился:

— Оу, ноу! Это плохая идея, выбрасывать виски. Я позволю вам проехать так.

Не знаю, нарушил ли он правила, или эти правила были не такими уж строгими и допускали принятие решение самим офицером, но я был честен с ним, ничего не скрывая и даже показав квадрокоптер, хотя летать в Норвегии для россиян было уже запрещено, а он был честен со мной, поняв мои душевные терзания и оказавшись нормальным мужиком:

"Это плохая идея, выбрасывать виски!"

Пожалуй, теперь это будет моим девизом по жизни...

Знаете, кто строит ваши дома, убирает улицы, таскает тяжести на складах? Кто моет полы в ваших офисах и готовит еду в кафешках? Мы. Мигранты. Мы беремся за работу, от которой вы воротите нос. Без нас стройки встанут, города утонут в мусоре, а заводы остановятся. Мы не просто так здесь — мы заполняем дыры, которые вы сами не хотите закрывать. Наши налоги идут в ваш бюджет, наши покупки — в ваши магазины. Каждый рубль, который я трачу в местном ларьке, это деньги в вашу экономику. А еще мы отправляем деньги домой, чтобы наши семьи не голодали, чтобы дети могли учиться, а старики — лечиться. Это не просто работа, это борьба за выживание. И не только наше, но и ваших соседей, потому что без нас половина ваших городов просто загнется.

А что мы получаем взамен? Плевки в спину. "Чурки", "понаехали", "валите домой" — это я слышу чуть ли не каждый день. Люди смотрят на меня, как на вора, который отбирает их хлеб. Но скажите честно: вы сами пойдете на стройку за копейки? Будете горбатиться по двенадцать часов под дождем, с ломом в руках, пока спина не затрещит? Или мести дворы с утра до ночи? Нет? Тогда почему вы кричите, что мы крадем ваши места? Я не видел ни одного русского, который бы рвался на мою работу. А я рвусь, потому что мне надо кормить семью. У меня дома жена, двое детей, мать больная. Если я не буду работать, они останутся без еды. Вы об этом думаете, когда орете "понаехали"?

Я не жалуюсь, я привык. Но знаете, что правда бесит? Когда в очередях за бумагами нас гоняют, как собак. Чтобы получить разрешение на работу, я стою в очередях часами, заполняю сто бумажек, плачу деньги, которых у меня и так мало. А потом мне говорят: "Ой, что-то не так, приходи завтра". И так неделями. Когда полиция останавливает только потому, что у меня "не та" внешность. Я иду с работы, уставший, хочу только поесть и спать, а меня тормозят и проверяют, как будто я преступник. Когда в новостях говорят, что мы — угроза, хотя мы просто хотим работать и жить. У меня есть друг, он русский, и даже он говорит: "Азамат, вы тут как рабы, а вас еще и обзывают". И ведь он прав.

Шовинизм — это как воздух здесь. Он везде. В магазинах, когда кассирша смотрит на меня, как на грязь. На улице, когда прохожие шарахаются, будто я им карман обчищу. В разговорах, когда кто-то в автобусе громко жалуется, что "эти мигранты все испортили". Вы думаете, мы не замечаем? Замечаем. И это больно. Я стараюсь не обращать внимания, но иногда так накатывает, что хочется все бросить и уехать. Но я не уезжаю. Знаете почему? Потому что я верю, что могу здесь чего-то добиться. Потому что я хочу, чтобы мои дети не жили так, как я. Чтобы они не слышали тех слов, которые слышу я.

Я не ангел, и среди нас бывают разные люди. Есть те, кто нарушает закон, кто ведет себя плохо. Но ведь и среди вас такие есть, правда? Почему же вы всех нас под одну гребенку? Большинство мигрантов — такие же, как я. Мы приезжаем, чтобы заработать, а не разрушать вашу страну. Мы уважаем ваши законы, учим ваш язык, стараемся не выделяться. Я даже русские песни выучил, чтобы на стройке с ребятами петь! Но каждый раз, когда я слышу "вали домой", я чувствую, будто мне в лицо плюнули.

Иногда я думаю: а что, если мы правда уедем? Все. Мигранты соберут чемоданы и улетят. Кто тогда будет строить ваши дома? Убирать ваши подъезды? Развозить ваши посылки? Вы правда думаете, что справитесь без нас? Мы не просто "понаехавшие", мы те, кто держит вашу экономику на плаву. И мы не просим многого — только уважения. Чтобы нас видели как людей, а не как проблему.

Я мечтаю, чтобы мои дети жили лучше, чем я. Чтобы их труд ценили, а не плевали в лицо. Чтобы они могли сказать: "Мы часть этой страны", и никто не ткнул бы в них пальцем. Мы не враги. Мы ваши соседи, ваши работники, ваши помощники. Пора это понять. Хватит видеть в нас только "чужих". Мы тоже люди. И мы здесь, чтобы всем было лучше. Может, начнем говорить друг с другом, а не орать? Может, попробуем жить вместе, а не друг против друга?