Стою на карачках на пенополиуретановых садовых подколенниках, делаю коту Бублику уборку в подвальном продухе, ставлю свежую еду. Бублик на радостях прыгает снаружи, мурлычет, бодает меня лбом, трётся и поёт песни. Рядом с нами стоит, призадумавшись, наша с ним общая знакомая бабуля-кошатница, пенсионерка (тоже, кстати, биофак универа окончила в своё время). Слышу вдруг её грустный голос:

— Вот Вы с Бубликом своим делом заняты и не видите, а мимо нас сейчас мужик какой-то прошёл с хамской рожей, так он с такой ненавистью вас с Бубликом оглядел, аж остановился, давай харкать, гримасничать, вибрировать чего-то, чуть не лопнул от злобы. А я смотрела на это и пыталась понять, что тут может вызвать такую реакцию. Бублик – кот очень миловидный, добрый. А Вы хорошее дело делаете. Чего же он тут кривляется, трясётся и плюётся, спрашивается?

Отвечаю:

— А! Так это ж дярёвня. У них животное можно кормить только затем, чтобы потом вдруг перерезать глотку и сожрать его самому. А милосердие — это им непонятно.

— Ну хорошо. Пусть. Непонятно – ну так и иди себе мимо. Мне вот или Вам непонятно чужое поведение — мы и пройдём мимо, ещё и постараемся плечами явно не пожать, чтобы не обидеть. А эти-то чего бесятся?

— А! Так это ж дярёвня. Им до всего дело есть. Им надо соседу в окно свою харю всунуть, о стекло её аж расплющить, и злобно комментировать, что у того в избе творится.

— И опять непонятно. Зачем? Хлопотно же это. Неинтересно. Ну, казалось бы, вот непонятно тебе — так ты и пренебреги, иди себе спокойно по своим, более интересным тебе делам, куда уж лучше-то.

— А! Так это ж дярёвня. То, что непонятно мне или Вам — нас просто не касается, и это прекрасно, ибо своих дел вполне хватает. Но то, что непонятно дярёвне — её прямо-таки оскорбляет, бесит, воспринимается как таинственная упущенная выгода, обман, коварно нанесённый им убыток, и побуждает это непонятное уничтожить, подпереть этому непонятному поленом дверь снаружи и поджечь. Генетически детерминировано.

Рассказ со слов инструктора по вождению.

Была девочка на курсах (цвет волос я не уточнял), второй день езды в городе. Перекресток. на перекрестке пост ДПС. Стоят гайцы. Учебные машины очень редко останавливают, но тут звезды сошлись, и гаишник показал жезлом "К обочине". У девочки и так-то в зубах крови нет, ноги дрожат, ладони потеют, тут ещё испытание.

Она — инструктору:

— Что делать-то?

— Останавливайся.

И тут включилась женская логика и отсутствие опыта. Где остановиться? Правильно, где стоит гаишник. девочка включает поворот и едет на гаишника, тот — в сторону, девочка — к нему, тот — БЕЖАТЬ! Мучение обоих прекратил инструктор, нажав на тормоз. Гаишник, белый, как стена, у девочки — вообще ступор.

Инструктор — гаишнику:

— Ты зачем нас остановил-то?!

Тот:

— Да я думал, вы — такси, езжайте на хрен отсюда...

Давно уже историю про одного из своих студентов хотел рассказать, да все как-то недосуг было, теперь вот возьмусь.

Дело происходило в США, в штате Вирджиния, где я работаю профессором в одном из университетов.

Пришел ко мне в лабораторию эдакий громила летом 2010 года. Араб, ростом под два метра, зенками зыркает диковато, и зовут его,

Признание в любви! я люблю Женщин! Я лесбиян! Были Женщины, с которыми поддерживались отношения годами, были одноразовые, но проституток не было и не потому, что я к ним плохо отношусь, а потому, что не хочу иметь дело с сутенерами. Я никого не бросал, не уходил, хлопнув дверью. Я тебя, дескать, больше не люблю, люблю другую. Отношения угасали сами

Дочь генерала Ивана Михайловича Измайлова, Авдотья, после смерти отца воспитывалась в доме дяди, Михаила Михайловича, и к восемнадцати годам стала настоящей красавицей. Богатая невеста, она блистала на балах в обеих столицах и пленяла многих. В числе искателей руки Авдотьи Измайловой оказался и князь Сергей Голицын, камергер двора,