один, свеженько так…

— Ч-чёрт бы драл в-вашу свеж-жесть!

— Это у вас с непривычки, мужчина. Скоро адаптируетесь к нашему климату и нараспашку будете гулять.

— С-скоро? Я уж-же целый час тут с-стою и никакой адаптации!

— Час – это мало. Через годик-другой вы привыкнете к Якутии и полюбите её, как люблю её я.

— Ч-через годик? Благодарю п-покорно! М-мне тут столько не простоять!

— Наверное, вы из тёплых мест, мужчина?

— Д-да. Я из к-к-к…

— Из Казани?

— Н-нет. Из к-к-к…

— Из Качканара?

— Н-нет! Я из к-к-колонии сегодня сб-бежал.

— А, так вы беглый заключённый? Ну что ж, добро пожаловать в Якутск! Мы здесь всем рады, только сглупили вы. Кто же в Якутии из колоний зимой бегает?

— В-вот и я уж-же пожалел, блин. Н-надо было л-летом бежать, когда у вас всего минус десять…

— А за что вы сидели, мужчина, если не секрет?

— За п-п-п… блин, долбаный дубак… за п-п-п…

— За побои?

— Н-нет! За п-п-п…

— За поджог?

— Н-нет! За п-п-правду!

— Интересно! Это за какую же правду у нас садят?

— Да жил себе спокойно в Арзамасе, воровал потихоньку, а м-м-мужики пулю пустили, будто у н-нашего прокурора д-дома золотой унитаз и в с-сливном бачке вместо воды – шампанское…

— Золотой унитаз и шампанское? Класс! И что?

— З-залез я к прокурору домой, посмотрел... Ок-казалось – п-правда. Унитаз из чистого золота, в бачке "Вдова Клико". И меня же за это пос-садили, гады.

— Но ничего, мужчина, постепенно освоитесь. Вы топайте, топайте ножками. И ручками хлопайте, теплее будет.

— Ж-ж-женщина, я не в оп-перу пришёл, чтобы хлопать! Околеваю на фиг уже! Я почему в-вас остановил-то? Д-дайте мне с-с-с…

— Сигарету?

— Н-нет, с-спасибо! Не могу в такой мороз курить, дым к носу примерзает. Дайте мне с-с-с…

— Секса?

— Какой к чёрту с-ceкс в такую холодрыгу! Дай мне с-с-с…

— Сахару? Скипидару? Самогону? Смысл жизни?

— НЕТ! С-с-сумку мне свою давай, дурочка! Н-н-наконец-то выговорил! Давай свою с-с-сумку, это ог-г-г…

— Огород?

— Нет! Это ог-г-г-г…

— Огурец?

— Ы-ы-ы… я с-сейчас точно дуба дам, челюсть отнимается! Это ог-г-грабление, не пон-няла, что ли? Бегом давай с-с-сумку, пока я тут не окочурился.

— Ох, мужчина… сразу видно, что вы не местный. Ну кто же в декабре в Якутске людей на улице грабит? Вы уже звените весь как стеклянный!

— Д-да не то слово! З-зараза этот прокурор, лучше б-бы в Оренбург меня куда-нибудь п-посадил… С-с-слушай, ж-женщина… как тебя звать-то?

— Меня Люда, а вас?

— М-меня Г-г-г…

— Григорий?

— Н-нет. Г-г-г…

— Геннадий? Гаврила? Глеб? Гемотрахий?

— С-сама ты Гемотрахий! Г-горелый я, это моё погоняло. А зовусь я Ив-ван.

— Очень приятно, Ваня-Горелый. Так что вы хотели сказать?

— Л-л-люда, будь др-ругом, ограбься как-нибудь сама? А то даже т-твою сумку не расстегну, пальцы застыли… д-достань оттуда вещички, т-телефончик и всё такое, и мне в к-карман положи. А сумку в сугроб закинь, чтобы палева не было. Я вс-сегда так делаю… лады?

— И зачем оно вам, Ваня? Пропадёте вы тут ни за грош! Простудитесь и зачихаете. И ваше ог-грабление не поможет. Так и быть, пойдёмте, я вас горячим кофе напою.

— Кофе? Г-горячим? Вот это тема! А с кофе будет с-с-с…

— Сливки любите? И сливки будут.

— Нет! С-с-с…

— Секс? Ещё не знаю… но посмотрим на ваше поведение.

— Вообще-то я про с-с-сахар спрашивал, Люда. Но и с-с-ceкс тоже ничего… Пойдёмте.

Дмитрий Спиридонов

ехать дальше, как дед выдал под занавес такую историю. Далее от его имени (немного окультурю и уберу матерщину).

В нашей станице тоже был колхоз. Загнали всех из-под палки. Я с 30-го года рождения (87 лет, выходит, деду?) и с батькой постоянно в колхозной конюшне пропадал, когда дома было нечего делать. И вот, как-то поехали мы на подводе в Динскую за каким-то грузом. На обратном пути решили передохнуть, напоить лошадь и съехали на берег Кочетов, а сейчас Кочеты текут по другому руслу, не в том месте немного.

Я полез за вишней на дерево, а батька, напоив лошадь, решил подремать в тенёчке и крепко заснул.

И тут я вижу, что по дороге пешком идёт новый председатель, склочный тип, поставили его к нам из Ростова, никто его не любил. Увидел он, что лошадь колхозная в поле пшеницу ест, подбежал к отцу, разбудил его и стал кричать, что по закону "семь-восемь" он батьку на расстрел отправит, чтобы другим бездельникам было неповадно. Потрава — дело нешуточное!

Приехали мы обратно, вечером отец был чернее тучи. Меня родители отослали на двор и отец сказал матери, что из Краснодара приезжает какая-то комиссия и председатель наверняка нас выдаст, а за это или 10 лет минимум или расстрел. Поэтому лучше он сам председателя убъёт первый. Его тут все ненавидят и милиция концов не найдёт! Тут матушка и говорит отцу: пусть, мол, Игнатка сходит в правление и посмотрит, кто приехал к председателю. Всё равно тот новый и Игнатку не запомнил.

Позвали меня в хату и отправили затем в правление. Прибежал я туда, весь вечер слонялся вокруг да около, но никто так и не пришёл, один председатель сидел дотемна, считал на счётах и перекладывал бумажки, потом выпил стакан самогонки и пошёл домой.

Я решил за ним проследить, но через пару домов он обернулся, и сказал, что давно меня заметил и узнал — это я сидел на дереве и ел вишню, когда лошадь потраву устроила и батька спал. И приказал передать родителям, что только из-за меня он не будет давать делу ход, жалко такого смышлёного парня, т. к. меня бы отправили в детдом.

Так я спас председателя от смерти и отца уберёг от греха. А потом началась война и в 42-м пришли немцы.

Вот такая история. Зарисовка из жизни.

Не знаю, верить или нет. Про "семь-восемь" гуглите сами.

не останавливало. Я умоляла его поберечь себя, быть аккуратным, но он продолжал гонять. В конце концов, я сказала, что если с ним что-то случится из-за его страсти к скорости и драйву, я не буду возиться и нянькой не буду. Он не принял мои слова всерьёз.

Прошлым летом попал в аварию. Никто, кроме него, не пострадал. А у него сильнейшие переломы, сломана спина, таз, сотрясение мозга, были разрывы внутренних органов, в черепе трещина, челюсть сломана, и это он ещё в шлеме был! Его положили в больницу, а я психанула и подала на развод. Я не хочу носить ему полгода супчики и пюрешки, а потом таскать на себе и заниматься реабилитацией. Ещё и неизвестно, что у него с головой, потому что он ударился ей нехило, после аварии потом были провалы в памяти, психозы и истерики. Плюс он не работает, поэтому вся финансовая часть легла бы на меня.

Его родители обвинили меня в том, что я бросила мужа в тяжёлом состоянии в тяжёлый момент. Да пусть они идут в жопу! Если бы у него был рак, например, или если бы его сбила машина, или какая ещё травма и болезнь, я бы выхаживала, заботилась, сделала бы всё, чтобы поставить его на ноги. Но тут он сам виноват, так мало того, я предупреждала. Я умоляла, угрожала, просила быть осторожным. Но он забил на мои слова и здравый смысл. Тогда я забью на него. Пусть его друзья-мотоциклисты выхаживают, раз быть крутым среди них ему было важнее, чем быть здоровым Показать ещё ради семьи. Хреново ещё, что мы венчаны, свёкры давят на то, что я же обещала "и в болезни, и в здравии". Но я не хочу нести этот крест. Мужа по-прежнему очень люблю, но не могу простить за его отношение к моим словам и моей любви. Если он не поберёг себя, то и я не буду.