В субботу д. Ваня с супругой и тёщя с тестем, позавтрокав, наточив лопаты, взяв с собой обед отправились сажать картофель. То лето было жаркое дождей было мало и расло все плохо особено там где не было возможности поливать. Время первой прополки, женщины решили что мужики справятся без них, отварили яиц, картошки все это с хлебом, луком и чай в термосе уложив в сумку от правили своих мужиков на прополку. Мужики наточили тяпки завернув их в мешковину чтоб не кого в автобусе не поранить, из заначки прихватили алкоголь, приготовленную сумку и отправились на прополку. Приехав на участок и видя в каком плачевном состаянии находится их картофель росший в соседстве с лапухами, они решили не полоть а сели под деревом поели и попили. Вечером вернулись мужики в аккурат к ужину и женщины почуяв не свежее дыхание спросили

— Пропололи картофель?

— А то!

На вторую прополку опять женщины не поехали. Повторилось как и в первый раз. Солнце пекло дождей не было, все поговаривали что урожая не будет и придется ехать к сельчанам покупать картошку. Осень. Пришло время выкапывать картофель. У д. Вани на семейном совете было решенно лучше купить чем горбатится. В понедельник встретился сосед по участку.

— Ваня а ты чаво сваю картошку не капаеш?

— А ты чо накопал?

— Да нету у меня ни чаво, а твою я капнул куст вроди не плохая.

На следующие выходные д. Ваня с женой тестем и тёщей выкопали не плохой урожай. А случилось следуюшее, те лапухи каторые не были прополты здерживали влагу от утренней расы и редких дождей и укрывали от палящего солнца. На работе про д. Ваню прошла добрая весть, каждый хотел знать как же это так случилось с урожаем. И рассказывая о своих успехов ему приходилось опускать некоторые детали.

кто в приметы верит.

Но однажды последовательность событий заставила меня не то, чтобы поверить, но задуматься о приметах в нашей жизни.

Лето в Прибалтике, если хорошая погода, да еще на побережье балтийского моря, изумительно и бодряще.

При +25 или + 28 градусов, ветерок, запах сосен, бархатный песок дюн и пляжей в Паланге, Неринге, Йодкранте и освежающее море с запахом йода!

Наш эстрадный оркестр, 9 человек музыкантов и три певца, так называемый "шведский состав", гастролировал в Жемайтии. Это побережье Балтийского моря. Однажды, поздно вечером, после концерта в Клайпеде, мы переезжали в город Каунас. Автострады в Литве уже в семидесятые годы были великолепны. Мы ехали по одной такой трассе – Клайпеда – Каунас – Вильнюс. Трехполосное движение в обе стороны, разделенное широким газоном для прохода танков. На каждой стороне такой трассы могли садиться самолеты. Ночью дороги в Литве в 70 годах были пустынны. Редкий автомобиль проедет в ту или иную сторону. Перпендикулярных, пересекающих основную трассу дорог, было мало, но они были.

Мы только что отыграли сотый концерт с песнями известного композитора Беньяминаса Горбульскиса и с хорошим настроении выехали из Клайпеды.

Композитор купил для оркестра 2 ящика с литовской колбасой "Скилантис" и "Жемайчу", пару бутылок с шампанским и ящик с водкой "Вильнюс", пару ящиков с пивом и необходимую закусь.

Эти ящики стояли в проходе новенького автобуса "Пазика" и каждый наливал в пластмассовые стаканчики, что ему по душе. Произносились тосты и пожелания. Поскольку я был непьющим, около меня поставили ящик с колбасой, но шутливо приказали не увлекаться. Композитор Горбульскис в шутку сказал, что выпивать в компании трезвого человека – это плохая примета. Но мне это не помешало основательно закусить и заснуть, под монотонный шум разговоров. Рассказывались байки, пели песни. Литовцы — народ малоэмоциональный и вежливый, поэтому беспорядочного галдежа в автобусе не было, даже когда все основательно закусили и выпили.

Проснулся я от некоего дискомфорта. Автобус лежал на боку в поле, недалеко от дороги. Светила луна, было светло как днем. Меня тянули за руки в дверь автобуса, которая почему-то находилась вверху, я был обильно вымочен водкой и шампанским, в руке был зажат кусок колбасы "Скилантис", который у меня пытались вырвать из руки. Правда, без особого успеха. Сильно болела правое колено.

Оказалось, что по пересекающему трассу шоссе местного значения ехала телега с уснувшим и пьяным возчиком. Лошадь, не получая указаний от уснувшего возчика, мерным шагом шла знакомой дорогой к дому, пересекая трассу, по которой ехали мы.

И вот именно на нашей полосе лошадь остановилась. Наверное тоже заснула, как и ее хозяин, причем остановилась, загородив правую сторону дороги.

И надо же так случиться, что именно в этот момент навстречу несся легковой автомобиль. Наш водитель, не придумав ничего другого, чтобы избежать столкновения, послал автобус в поле, надеясь вырулить на земле.

Слава богу, что скорость была небольшая и мы, теряя движение, наехали правыми колесами на камень и перевернулись. Конечно, побились, но не сильно. Главное – губы и пальцы у музыкантов были целы!

Первое, что сказал композитор, когда мы собрали раскиданную колбасу и, собрав уцелевшие бутылки с водкой и пивом, уселись в кружок, ожидая помощь из соседнего городка:

— Что я вам говорил? Если в компании имеется непьющий, всегда жди неприятностей.

И действительно, каждый раз, когда я засыпал в автобусе, случались всякие происшествия: то проколотое колесо, то сломавшийся автобус, то мы попадали на проселочной дороге в ямы. И всегда в автобусе выпивали и закусывали, а я не пил и спал.

Однажды, сильно устав, в автобусе спали все. А наш шофер, ночью, недалеко от Паневежиса, сбил переходящую дорогу женщину.

Слава богу, она осталась жива, поскольку, как и предыдущая лошадь, переходила дорогу на "автомате", в неположенном месте, будучи пьяной в стельку.

Общее мнение озвучил вновь композитор Горбульскис:

— С этого момента, в автобусе пить будем только, когда этот поц или будет пить или не будет спать, или я с ним в одном автобусе не поеду.

Поскольку пить я не захотел, меня перевели в автобус "Латвия", где ехало начальство.

Начальство не решалось пить при подчиненном и никаких несчастных случаев с нашими автобусами уже не происходило.

А я с тех пор верю в приметы.