В середине восьмидесятых работал слесарем на Воскресенском химкомбинате.

И, когда в городе заканчивали строительство бассейна "Дельфин", горком партии обратился, видимо, к руководству предприятия, с просьбой выделить рабочих в помощь строителям. Чтобы уложиться в сроки, что ли...

От нашего цеха ЭФК-3 отправили меня — как самого молодого и наименее ценного работника — я туда пришел недавно после армии, и на все такие затыки отправляли меня.

Ну, пришел в 8-00 к бассейну — "прикомандированных" от химкомбината было человек 20 или 30 самых разных возрастов.

Сидим — курим. Никто особо напрягаться не собирается. Мужики травят байки...

Приходит прораб или мастер, спрашивает: "Кто умеет работать отбойным молотком? "

Все молчат, я встаю, говорю: "До армии работал на РМЗ, и пару дней случилось там долбить стены".

Мастер говорит: "Отлично! Пойдем! "

Уже потом, перед обедом, мне эти мужики сказали: "Ты зачем вызвался? Это не твой цех, платят тебе здесь все равно по-среднему — зачем ломаться? День прошел — и ладно... "

Но сиднем сидеть или ходить вразвалочку мне было скучно.

А отбойным молотком нравилось работать — результаты видны, и всё время я кому-то нужен.

Конечно бывало, что сидел, когда работы не было. Но случалось, что мастер скажет что-то продолбить для электриков, допустим, а тут уже прибегают водопроводчики, и сидят ждут, когда закончу, чтобы помочь мне протянуть шланг на их участок, а за ними уже в очереди ещё кто-то... Это мотивировало.

А раз в воскресенье случилась мимолетная любовь, девушка осталась у меня до утра, и вот уже вроде пора на работу, но расставаться не хотелось. Сел на велосипед, смотался на стройку, отдал мастеру донорскую справку на отгул, и вернулся к ней.

Во вторник прихожу в "Дельфин" — там какой-то начальник приехал, и все инженеры-мастера-прорабы ходили по стройке за этим мужиком, показывали где что осталось доделать, и в какие сроки. И в цокольном этаже ему говорят, что вот здесь под потолком надо проложить трубы. Он сердито спрашивает, мол, почему раньше этого не сделали, ведь из-за этого что-то там следующее не делается.

А там были такие свежевыложенные типа фальшколонны толстой кирпичной кладки, в которых для этих труб надо под потолком прорубить ниши.

Ему отвечают, что, мол, не было рабочего на отбойный молоток.

Он, также сердито: "А теперь этот рабочий есть? "

Я выхожу вперед: "Я здесь... "

Он спрашивает: "До вечера сделаешь? "

Говорю: "Леса уже есть, пятнадцать минут на пуск компрессора и протянуть шланги, и полчаса на прорубить — кладка же свежая, чего там... "

Он повернулся и пошел со всеми дальше.

А мне мужики: "Ты чего, как Павка Корчагин на узкоколейке?! Сказал бы — да, к вечеру сделаю... Потом с мастером договорился бы, что как сделаешь — идешь домой... Часов до 12 поковырялся бы не спеша, и устроил бы себе короткий день... "

А мне такое лукавство как-то на ум не пришло.

Ну, а несколько лет назад — 30 лет спустя, получается — уже в качестве журналиста делал репортаж о капремонте бассейна. Спустился в это помещение, посмотрел, — проходят трубы в этих моих нишах...

сегодня будет про будни в роддоме. Вот такой неожиданный кульбит.

В 1995 году я рожала в московском роддоме нумер N. Рожала сама. Про боли рассказывать не буду, да и что тут расскажешь? Такой ахтунг межгалактического масштаба обычными словами не передать, а необычными я не умею.

В общем, рожала-рожала, рожала-рожала и нарожала мальчика.

Рассказал коллега по работе. Он занимается наружной рекламой и по роду деятельности постоянно поддерживает связь со своими монтажниками. Далее от первого лица.

Звоню монтажникам узнать что сделали, что нужно то да сё… Звоню по мобильнику, слышимость какая, пояснять не надо.

— Ало! (Имярек), как у вас там дела?

— Всё ОК…, работаем, … а ещё тут девчонки хорошенькие ходят…

— Что за девчонки, зачем девчонки, какие девчонки?

— Ну… эти…рекламная акция… на груди у них банка с писькой.

Медленно офигеваю, секунд пять подумал, что такое можно рекламировать писькой. Ну, думаю, проституцию легализовали. Про работу ессно забыл и погромче так переспрашиваю:

—??? что на груди?

Мне в ответ тоже погромче:

— Банка с писькой

Мне не полегчало. Ещё громче ору:

— С чем банка? ??

— "БАНК КАСПИЙСКИЙ"

Ну есть у нас такой банк.

Из жизни одной мамы:

Сына Степу отвезли маме. Муж Дима на работе. Я была одна дома! Весь день! Никто не орал (Степа), не хотел есть (Дима), не давал мне советы (мама), не сосал кота (Степа), не разбрасывал вещи (Дима), не убирался нон-стоп (мама), не таскал меня за волосы (Степа), не оставлял на столе кофейные ободки от чашек (Дима), не вытирал эти ободки (мама). Только я. Слушала громко музыку, разбросала все, ходила с растрепанной головой, не мыла чашки и спала на постели в одежде (всем запрещено). Хотя мне даже жалко было спать в этот день. Потому что сон – это бессознательное состояние. А мне хотелось ощущать каждую минуту, понимать ее, чувствовать.

Раньше же все это не ценилось. То, что раньше я называла одиночеством и тоской, сейчас это средиземноморский круиз и отвязная вечеринка.

Первый раз за год осталась одна дома. Первый раз за год я одна в этой квартире. Пойду, думаю, поползаю на пузе в коридоре.

Потом перевернусь и поползу на спине, отталкиваясь ногами и разводя руки в стороны.

И включу такую музыку, про которую обычно говорю: "Да ты с ума сошел? Я сроду такое не слушаю, это же Юрий Антонов".

P. S. Про кота. Как только дверь за всеми закрылась, кот упал там, где шел. Уснул или потерял сознание.

Раз уж пошла серия про успешную сдачу предметов, расскажу и свою историю.

Поступал я хоть и в провинциальный ВУЗ, но на модную специальность. В числе абитуриентов было с десяток медалистов, на оставшиеся 15 вакансий претендовало под сотню таких как я. Математику я сдал на отлично, осталась физика да сочинение. Зачитал учебник до дыр, готовился