В связи с азербайджано-российским конфликтом появилось множество публикаций о том, что в советское время все друг друга ненавидели, что дружба народов была только на словах и т. д и т. п. Интересно, что все эти авторы и блогеры родились уже в этом веке, и про Советский Союз знают со слов своих дедушек. Я же напишу как оно было, из первых уст, как очевидец.

Я вырос в Ташкенте. Это был большой многонациональный, в основном, русскоязычный город. В нашем классе учились узбеки, русские, евреи, греки, армяне и другие. Никакой национальной розни в помине не было. Жизнь так сложилась, что многие разъехались. Я в Америке, другие в Израиле, Европе, России и т. д. Но связь поддерживаем, иногда собираемся в Ташкенте по случаю юбилея окончания школы. После землетрясения в Ташкент приехали строители со всех концов страны. Их детей распределили в школы. У нас был класс с физмат уклоном. Понятно, что дети рабочих не тянули сложную программу. Никто над ними не смеялся, не дразнил. Помогали решать задачи. Потом их перевели в другие школы и классы, но дружба осталась. Та же картина во дворе. Играли вместе, ходили друг к другу в гости. Знали родителей друг друга. Никакой разницы по национальному признаку. Я учился в Москве, жил в общежитии в комнате с украинцем и русским. Были как братья. В праздники приходили ребята и девушки из других комнат. Обязательно пели украинскую песню. Витька запевал куплеты (песня длинная. Смысл, в понедельник, вторник... ты много обещала, но ни разу не пришла.) Все дружно подхватывали припев:

Ты ж мене пидманула

Ты ж мене пидвела

Ты ж мене молодого

С ума-розума звела.

В общежитии были и иностранные студенты. Никакой ксенофобии.

О том, что моя жена еврейка я узнал, когда пришел знакомиться с ее родителями. Москвичка, зовут Света (не Сара, не Хая). Фамилия нейтральная (не Рабинович, не Шапиро). На внешность просто очень красивая девушка, без ярко выраженных черт. После знакомства с ее родителями я спросил:

— Ты что, еврейка?

— Да. Ты разочарован?

— До глубины души. Я думал, что ты узбечка.

Посмеялись, поцеловались. "Национальный вопрос" был закрыт раз и навсегда. Интересно, что Света знала, что моя мама еврейка, я никогда это не скрывал. Заранее предупредила родителей, чтобы не очень пугались моей фамилии.

Я не хочу сказать, что была идилия. Были клички, анекдоты. На некоторые специальности в институт евреев не брали. Самым престижным распределением было попасть в "ящик" (военка, космос). Чтобы туда попасть надо было быть не только круглым отличником с проверенной родословной, но обязательно русским. Евреем и нацменьшинствал вход был закрыт.

P. S. Я написал то, что реально было. Ничего не приукрашивая и не очерняя.

На работе прикол был. Сидим работаем, скучно как-то. Есть у нас один приколист. Постоянно шутит. Так вот начинает нам вещать серьезным таким голосом:

— А вы знаете, что если с 12 до 15 лет постоянно заниматься онанизмом, то теряется координация движений.

Все с легкой тенью интереса посмотрели на него, а он продолжает:

— А если заниматься онанизмом с 18 до 20, то портится зрение.

Мы так похихикиваем...

— А если заниматься онанизмом с 23 до 28, то портится слЮх!

И тут один из чуваков возьми да и спроси: — Что портится?

Дружный громкий ржач и до обеда никто не работал уже.

На репетиции первой оперы Сергея Рахманинова "Алеко" к молодому, ещё никому не известному, двадцатилетнему автору подошел Пётр Ильич Чайковский и смущённо спросил:

— Я только что закончил двухактную оперу "Иоланта", которая недостаточно длинна, чтобы занять целый вечер. Вы не будете возражать, если она будет исполняться вместе с вашей оперой?

Потрясённый и счастливый Рахманинов не смог ответить и молчал, будто воды в рот набрал.

— Но если вы против... — начал Чайковский, не зная, как истолковать молчание молодого композитора.

— Он просто потерял дар речи, Пётр Ильич, — подсказал кто-то из окружающих.

И Рахманинов в подтверждение слов о потери дара речи усиленно закивал головой.

— Но я так и не понял, — засмеялся Чайковский, — против вы или нет. Если не можете говорить, то хоть подмигните...

Рахманинов так и сделал. Подмигнул. Для убедительности несколько раз подмигнул.

— Благодарю вас, кокетливый молодой человек, за оказанную мне честь, — совсем развеселился великий композитор Пётр Ильич Чайковский.

В один далеко не самый прекрасный вечер наше начальство объявило так называемое "усиление". Это означает, что никому не дают пить пиво или что-то покрепче у себя в кабинете, а гонят на улицу с наказом ловить там преступников. Но поскольку гуляющие по улицам преступники нахально маскировались под обычных граждан, а позади остался тяжелый рабочий день,

Обилие российских законов компенсируется необязательностью их исполнения. В крайнем случае, обилием путей их обхода. В том числе, и закон о всеобщей воинской повинности. И совсем необязательно быть для этого Остапом Бендером.

Собственно, сама история:

Есть у меня друзья: Люба и Саша. На рубеже девяностых–нулевых они учились в одной академии. Расписались, родилась дочка Катя, на горизонте Саши, как водится, замаячили две новости: хорошая – диплом, и не очень – армия. В то время немногие мечтали, получив высшее образование, вычеркнуть два года молодого специалиста из жизни, приобщаясь к особенностям армейского цирка. Незадолго до дипломов, Люба и Саша подают на развод, причем Катя остается с Сашей, он становится отцом-одиночкой. На протяжении нескольких лет к нему приходили "письма счастья" из военкомата, посещали курьеры из того же заведения, иногда даже с участковыми, а что поделать? Жена-кукушка бросила мужа с ребенком. Как можно забрать отца и на два года сделать девочку сироткой?

Когда Саше исполнилось 27 лет и он получил на руки военный билет, они вновь расписались с Любой и живут, как впрочем, и в период развода, вместе.