индивидуально, то это обычно соленая шутка, подначка, забавная новость — в общем, в расчете на то, чтобы хотя бы дюжина стоящих на помосте или плавающих тут же грянула всеобщим ржаком. Иначе разговор вообще не заслуживает того, чтобы его вести, с их точки зрения.

Но явлений возрастного маразма никто не отменял даже на этом пруду, поэтому я подозрительно вслушиваюсь в их речи, если деды становятся слишком болтливы и отклоняются от нормальной мужской беседы про баб, рыбалку, охоту и путешествия. В последние июньские выходные случилось удивительное — кто ни появится на сходнях, тут же в их разговор приплетаются пираньи. Вообще по любому поводу, вплоть до супружеских отношений. Если рыбак пришел — тем более.

— Эко их зациклило на этих пираньях! — думал я с досадой, проплывая мимо — в кроссворде что ли им вопрос попался забавный. Но не два утра же подряд над ним хохотать. Всё, что я помнил об этой рыбе — средневековую гравюру, где всадники чередой пересекают брод, а на другом берегу являются обглоданными скелетами, на лошадиных скелетах сидящими. Для среднерусской природы эта тварь не характерна, поэтому советы аксакалов прибывающим пловцам "Яйца главное береги! " я счел полным вздором.

Однако же, в очередной раз выбравшись на берег, поинтересовался у них, что за хрень такая с пираньями, что все смеются, а я нет.

Вот что оказалось. Самый суровый и нелюдимый дед среди них, пусть будет Жора, помешан на чистоте природной родниковой воды, бьющей тут со дна во многих местах, в том числе прямо под сходнями. Купается тут каждое раннее утро, но только с начала ноября по начало апреля, когда зеркало воды или льда над ней имеет безупречное качество. На весь остальной сезон уезжает куда-нибудь подальше - то на Байкал, то на северные озера. Это московский пруд ценит за уникальную экосистему и дотошно знает его историю — последний раз он нормально чистился людьми еще при царизме, и единственный раз кое-как при советской власти, в 1972. Однако же не загнил за это время, как практически вся остальная пара тысяч дореволюционных московских и подмосковных прудов.

Поэтому дядю Жору крайне возмутило появление в пруду ротана. Гнусная эта рыбка имеет свойство жрать все подряд, включая раков и чистящие водоросли, а размножается настолько, что пруд начинает портиться.

Несколько дней назад летние старожилы пруда были потрясены, завидев Жору. Тот прикатил на велике, а не на лыжах, как обычно. Вынул из рюкзака пластиковую канистру с двумя плавающими там неприметными рыбками, показал их собравшимся и кинул туда куриную ножку. Через минуту от нее осталась белоснежная косточка. Жора с гордостью сообщил, что эту пару пираний он купил в зоомагазине по 1500 руб. штука. Не успели старожилы опомниться от этого шоу, как он вылил рыбок в пруд с напутствием:

— Плодитесь и размножайтесь!

Объяснил свой хитрый план — первым делом пираньи сожрут конечно хорошую рыбу, но ее и так почти всю уже выудили рыбаки, а потом примутся за ротанов. К концу лета пруд будет кишеть пираньями, а за зиму они наверняка вымерзнут. Ранней весной он туда выпустит карасей, сазанов, амур-рыбу и так далее, снова будет приличный пруд.

— Жора, а нам как сейчас плавать? — с ужасом спросили собравшиеся.

— Да лучше никак, вода уже зацветает, здоровее будете. А то лишай какой-нибудь подцепите или бациллу. Да и потом, пираньи больше на мелкую живность кидаются. Пока в пруду остаются ротаны и лягушки, пловцов они вряд ли тронут. Да и вообще, я же предупредил. И вот табличка на берегу от администрации: "Купаться запрещено! "Если какой молодой дурак или пёсик в воду сунется, так может и к лучшему, что ему яйца откусят. Чтобы не размножался. В общем, посмотрим! — флегматично сказал Жора и убыл.

Неделю пруд пребывал в тревоге, пока рыбаки не выловили обеих пираний на удочки. Но они могли успеть отложить икру! Все настороже.

Дядя Жора безусловно умеет делать жизнь людям интересной.

Светой — дочкой дипломата, которая потихоньку начинала отвечать мне взаимностью. Но была она неприступной и — к позору моему перед многочисленными друзьями — дальше, чем пощупать грудь через кофточку не допускала. К чему подробности — поймете позже.

И вот наступил день, когда Света смущаясь, пригласила меня к себе, сказав, что родители уходят то ли на баскетбол, то ли на волейбол смотреть (кто не помнит — билеты были жутким дефицитом, и если уж кто доставал — так ходили семьями и компаниями).

В назначенный час, тщательно помывшийся и надушившийся одеколоном "Саша", с букетом гвоздик и бутылкой "Медвежьей крови" (не судите строго) я был у нее на пороге. Света отворила дверь и предстала передо мной в потрясающем костюме. "Это мне папа из Италии привез" — гордо покрутилась она передо мной.

Опущу некоторые события, и вот наконец мы на диване, и я, предчувствуя, что вот сейчас свершится оно, заветное, стягиваю со своей подруги трусики. Та, хотя и с закрытыми глазами, но успевает сообщить мне, что трусики папа тоже привез из Италии. И в самом деле, трусики для тех времен были поразительны — белоснежные, шелковые, кружевные, невесомые — я на мгновение даже залюбовался ими, несмотря на иное зрелище, впервые в жизни открывшиеся для меня. И в этот самый миг в прихожей скрипнул замок и вошли родители Светы. В доли секунды я подскочил, застегнув штаны, а Светка успела накинуть на себя какой-то халатик. Оба мы в ужасе замерли. Родители не то, что к себе приводить мальчиков не разрешали, но и на дни рождения не всегда отпускали.

Однако отец ее был мрачен и даже, как мне показалось, не посмотрел на меня. Он достал коньяк, налил себе стопку, залпом выпил и сказал: "Умер Высоцкий". Простите мне в этом легкомысленном рассказе такую ноту, но из песни слова не выкинешь.

Оказалось, у Дворца спорта родители Светы узнали о смерти Высоцкого, и поскольку отец был его ярым поклонником, вернулись домой. В общем, мы сидели на кухне, слушали Высоцкого, у матери Светы на глазах были слезы. Стал хлюпать и я — простуженный на стадионе во время легкой атлетики. И — черт меня дернул показаться приличным — решил высморкаться, достал платок из кармана брюк и...

Я сразу понял, что произошла еще одна трагедия — и окончательно все понял, увидев, что сморкался в кружевную пену трусиков своей несостоявшейся первой женщины.

Бедная Олимпиада. Бедный Высоцкий. Бедная Светка. Бедный я. Месть отца была тяжела и неотвратима. Когда я уже выбегал в дверь, залитая слезами, Светка швырнула мне в спину трусики с криком: "Стирай их сам, козел!"

Я подобрал их и, честно говоря, храню их до сих пор — постиранные и уже пожухшие как память о своей глупой и счастливой юности...