|
История, рассказанная коллегой по работе.
Дело было в советские времена в Мурманске. В одном из институтов Мурманска преподаватель учил студентов предмету Электромеханика. Препод был честный, отличников поощрял автоматами, а неучей не любил. Но была у него особенность, ну, не ставил он двойки, щадил неучей, не хотел им жизнь портить но и за будущее советское имущество рачел. В общем, брал он с них за трояк расписку о том, что никогда в своей жизни они не то, чтоб к электродвигателю не подходили, но и розеток шарахались, с именной подписью, с фамилией. Расписки аккуратно держал в папочке. Прошли годы, многие завелись семьями, статные уважаемые дяди. Собрались они в институте, приезжали на машинах с женами, молодость вспомнить. Пришёл и тот препод, подходил к каждой из женщин, спрашивал фамилию и под дружный хохот отдавал каждой расписку мужа, читая вслух пожизненные обязательства. |
| 13 Aug 2012 | ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
После WW2 Францию наводнили эмигранты из её заморских территорий и Алжира. Они селились компактными кварталами, а потом и районами, не признавали законы и обязанности граждан. Невиданными темпами росла преступность и насилие. Наглость новоприбывших просто зашкаливала. Традиционные либеральные методы ассимиляции в виде пособий и льгот не действовали
История про кошачью память. Эта история началась в конце 90-ых. Мой друг (учились в институте в одной группе и жили в одной комнате в общежитии) женился и с молодой женой снял квартиру недалеко от моего дома. Я был тогда еще холостой и иногда захаживал к ним в гости. Как-то зашел разговор про домашних животных, и его половинка сказала, что они
У нас с парнем есть глупая традиция. Когда он крутится возле меня и тычется своим стояком, ласкается и возбуждает меня, я спускаю с него штаны, беру за член и веду в спальню))) Это выглядит нереально глупо, но каждый раз повторяю снова)
Иван Андреевич Крылов об одном из приёмов у Его Величества Александра I:
"Что царские повара! С обедов этих никогда сытым не возвращался. А я прежде так думал — закормят во дворце... Убранство, сервировка одна красота. Сели — суп подают: на донышке зелень какая-то, морковки фестонами вырезаны, да все так на мели и стоит, потому что супу-то самого только лужица. Ей богу, пять ложек всего набралось. А пирожки? — не больше грецкого ореха. Рыба хорошая — форели ведь гатчинские, свои, а такую мелюзгу подают...
За рыбою пошли французские финтифлюшки. Как бы горшочек опрокинутый, студнем облицованный, а внутри и зелень, и дичи кусочки, и трюфелей обрезочки — всякие остаточки. На вкус недурно. Хочу второй горшочек взять, а блюдо-то уже далеко (...)
А сладкое! Стыдно сказать... Пол- апельсина! Нутро природное вынуто, а взамен желе с вареньем набито. Со злости с кожей я его и съел. Плохо царей наших кормят надувательство кругом. .. Вернулся я домой голодный-преголодный"

