Как-то, набравшись смелости, я написал некоей K. Y. из Ташкента, — так она была обозначена в фейсбуке. Ну, как написал? Отправил сердечко, ни на что не рассчитывая. На удивление скоро пришел ответ: "privet)))"

Профиль K. Y. был завален всевозможными фотографиями самой K. , одна откровеннее другой, венцом которых была К. в бессовестно смелом купальнике из трех крохотных белых треугольников, почти не скрывающих ничего. Волнуясь, я набрал дрожащими руками в мессенджер: "Дайте попробую угадать, как вас звать. Камилла? Я угадал?".

"Khilola)))" — ответили мне, фамилию я уже уточнять не стал. Так завязалась наша переписка, которая с каждым сообщением становилась все провокационнее. Через три дня Хилола мне прислала фоточку в новом купальнике, которую она еще не постила на своей страничке, а через неделю – вообще без купальника. Я не выдержал и поехал в Ташкент.

В реале все оказалось еще лучше, чем в переписке, но ночевать меня Хилола не оставила:

— Вам пора, скоро должен вернуться муж.

— Муж? Вы замужем?? Почему вы не сказали сразу? Где у вас тут балкон? Где лифт? – суетливо забегал я по комнате в одних трусах.

— У нас нет лифта, это четырехэтажка, – мягко улыбнулась Хилола. – А балкон завален удочками и лыжами мужа, вам оттуда не выбраться. Да не волнуйтесь вы так. Просто я забыла его предупредить, что вы придете.

— Предупредить? Что значит предупредить? – заметался я в истерике.

— У нас с мужем нет секретов, мы современные люди и не вторгаемся в личное пространство друг друга, – успокоила меня новая знакомая K. Y.

— Извращенцы! – завопил я. – Это надо же, еще и лыжи на балконе. Лыжи-то вам зачем в Ташкенте?!

Вскоре по окончании войны возобновилось участие советских ученых в международных научных встречах. Одной из первых полетела в Нидерланды академик Анна Михайловна Панкратова, которая звание академика дополнила званием члена ЦК.

Она, как рачительная хозяйка, предположила, что за рубежом ей доведется устраивать небольшие приемы, угощать зарубежных коллег... Не покупать же водку за границей, тем более, что и валюту-то отсчитывали, знаем, какой мелочью. Водку надо везти с собой. И тут выясняется, что, по нидерландским таможенным правилам, можно беспошлинно провозить только одну бутылку для личного употребления. Любая вторая облагается непосильным для советского человека налогом. Далее события разворачивались так.

Прилетев в Амстердам, Анна Михайловна выкладывает свой чемодан на прилавок к таможеннику. Тот, поигрывая замочками, спрашивает:

— Мадам провозит водку?

Анна Михайловна отвечает срывающимся баритоном:

— Провожу одну бутылку для личного употребления.

Таможенник щелкает замочками, крышка чемодана отскакивает и открывает его восхищенному взору незабываемую картину.

В чемодане, с угла на угол, лежит, как гусак, четверть водки (трехлитровая емкость). Таможенник бережно закрывает чемодан, придвигает его к владелице, прикладывает руку к козырьку и уважительно произносит: "Я преклоняюсь, мадам! "

По воле случая мой папа служил в армии 2 раза. В первый раз его отправили в Германию, во второй же раз он уже служил на родине, в России.

Далее с его слов.

"В Германию только прибыли, заходим со строем в столовую и видим на столе, в больших блюдцах, желтоватая масса, очень похожая на горчицу, подхожу к одному из сослуживцев и говорю " а чего это у них горчицы-то так на столе много?" На что тот смеясь ответил, мол, в Германии она не такая как в России, она сладкая и совсем не дерет нос и горло. Я удивился, начали есть, и правда, горчица была вкусная, сладкая. С того момента лет 5 прошло, призвали меня снова. В этот раз уже немцы к нам приехали, заходят в столовую, садятся и видят на столе маааленькиие пиалы с горчицей, и давай ржать, мол, вы, Русские, оказывается очень скупы на еду, схватили по куску хлеба и прям зачерпнули горчицу. .. Тут уже смеялись всем взводом наши."

Утром в полку отсутствует зам командира полка.

Командир подумал, что он забухал. С кем не бывает, к обеду подтянется. К обеду нет, после обеда тоже. Вызывает командир замполита и посылает по тихой узнать: что дома? Замполит возвращается — дома нет второй день.

Второй день — зама нет.

На третий день командир собрал

Мне эту историю рассказал муж. Он у меня замечательный рассказчик. Случилась история эта, во времена его студенческой молодости, в конце 70-х. Он был секретарем комсомола в одном престижном вузе на Кавказе, и даже делегировался на съезд ВЛКСМ в Москву. И так история... В этом вузе в аспирантуре учился друг мужа, Важа, веселый компанейский парень, подававший