Решили мы сегодня вечерком отметить сдачу очередного экзамена, и по этому поводу купили два литра натурального сока, два батона и три стаканчика. Сели в одной из недавно построенных, беседке. Разлили по стаканам, сидим, наслаждаемся. Я раздаю батон и шутливо так говорю: "Вот представьте, щас менты подойдут, и давай выпытывать что мы пьём". Посмеялись, пьём. И тут я замечаю, что к нам и вправду идут два милиционера, и идут так не спеша, предвкушая, наверное, расправу над нами. Но я, как и остальные двое моих друзей, совершенно игнорируя их приближение, раздаю ломти батона. Вот, наконец, они подходят (я в тот момент даже пожалел, что не включил диктофон, а лучше — камеру) и глаза одного из них немного увеличиваются. И один из них (М) начинает разговор.

М — что, сок пьём?

Мы — да.

М — ваши документики.

Мы, протягивая зачётки — вот, пожалуйста.

М — где живёте?

Мы — рядом, в этом доме.

По ходу разговора другой заглянул в наш пакет, и глаза его действительно начинают всё больше увеличиваться, и это видно даже в полумраке. Ничего не найдя, он начинает заглядывать под стол и смотрит даже в соседнюю урну. Потом многозначительно смотрит на другого, ожидая от него хоть какого-то объяснения того, что здесь происходит.

М — что, экзамены отмечаете?

Мы — да, вот сдали.

М — ну, до свиданья.

И начинают так же медленно удаляться. Мы сидим и, как только они начинают уходить за поворот, просто падаем. Мне даже их жалко стало. Но, как оказалось, это был не конец.

Мы, допив сок, отправились в магазин за шоколадкой (я любитель этого яства). Купив оную, мы выходим из магазина и начинаем её есть потихоньку. И что бы вы думали — нам навстречу — опять те же самые два мента. Тут они то ли нас не узнали, то ли решили, что мы всё таки выпили, подходят снова к нам.

Их ГЛАЗА надо было видеть!!! Таких жутко испуганных и удивлённых ментов я не видел в жизни! Они очень долго стояли и смотрели то на нас, то на шоколадку, то — друг на дружку. На их лице значилось одно — НАРОД ПЕРЕСТАЛ ПИТЬ! КАК ДАЛЬШЕ ЖИТЬ ТО?!

И, отходя, один из произносит: "Ну его нафиг, Санёк, этот район. Если мне начнут попадаться девочки в бантиках вместо наркоманов по вечерам, я сам сопьюсь". Нужно ли рассказывать, как крутило нас. Мы даже подумывали а не встретить ли их ещё разок с чупа-чупсами и в галстуках.

и мы их. Чужие люди. А я человек общительный, я страдаю от этого. А когда я страдаю — я пью.

А погреб достался хороший. Холодный и сухой. Мы туда теперь все нескоропортящиеся продукты складываем. И спиртное. Иду я как-то в тоске вселенской уже под утро за очередной бутылочкой водовки в погреб. На улице осень, не то роса, не то наледь какая. И туман. Красивый и плотный как сметана. Руку вытянешь — пальцев не видать. Взял бутылочку запотевшую в погребе, поднялся — кругом туман. Не видно ни зги... И тут на меня накатило. С тоски, с одиночества, спьяну просто, хрен знает с чего — заорал я во весь голос в туман, как в мультфильме Норштейна:

"Лошааадкааааа! "

И не успел я насладиться эхом в абсолютной тишине, как вдалеке искаженный эхом голос заорал: "Ёжииииик! "

— Лошаааадкааа — заорал я и двинулся на звук с бутылкой в руке

— Ёжиииик! — заорал голос уже ближе...

Я вышел за калитку и пошел по дороге. Через пару минут мы с "Лошадкой" встретились.

Проснулся я в чужом доме, заботливо уложенный в постель. Рано по-деревенски, утром меня похмелили, покормили и отвели домой.

Извинились за меня перед женой, которая только еще проснулась и все равно ничего не поняла. Зато через неделю все соседи нас признали как своих. Хорошие люди у нас в деревнях, душевные. С виду черствые, но только откройся, дай им импульс — и от стены непонимания не останется и следа.