называет их отец, но сегодня все было по-другому.

Как-то летом я увидел в действии атакующего носорога!

Мужчина лет 30, около двух метров ростом и килограммов 120-140 весом. На глаз если. Причем все килограммы в раскачанных плечах и не менее раскачанных ногах, шаловливо прикрытых трусами типа боксерок, которые на нем смотрелись почти как стринги.

Этот кабан начал разгоняться сначала нерешительно, а, услышав "Осторожно, двери закрываются", вдруг осознал, что вот он — его шанс покорить очередную спортивную вершину. Поэтому прибавил скорости. Зрелище то еще, в натуре носорог, несущийся на джип, перепутав его с самкой!

Короче говоря, когда двери стали закрываться, и когда любой другой человек остановился бы, бегун отчетливо понял, что бороться с могучей силой инерции при его массе, во-первых — бессмысленно, и во-вторых — ваще-то уже поздно, и покорно отдался судьбе, то есть зажмурился. В общем, он на полной скорости, как броневик, впаялся всем телом в закрытые двери и сотряс вагон как какое-нибудь пошлое землетрясение. От удара к чертовой матери вынесло одно стекло. Он уже вроде бы отклеился, как вдруг опять ухнул всей мордой об дверь — оказалось, что сзади в него впечаталась "серебряный призер забега", какая-то бабка полтора метра в прыжке с рюкзаком а ля "А мы пойдем на Север".

Но все закончилось хорошо, как говорится, в результате ни одно животное не пострадало

по 60, а Грею — 5 месяцев. Щенок был таким трогательным и толстолапым, неугомонным, любознательным и талантливым. А теперь все это закончилось. Петр Иванович развернулся и побрел к дому. Навстречу ему шла девушка, почти девочка, рядом с ней прихрамывал немолодой пес с седой мордой.

— Ваш? – спросил Петр Иванович.

— Нет, — ответила девушка, — в соседней квартире мужчина умер, а овчарка осталась. Родственники дали две недели, чтобы его пристроить, иначе усыпят или выкинут. А Джек уже старый, ему 10 лет, и старик никому не нужен. Вот, захожу в 11 квартиру, кормлю его, и выгуливаю. Пробую пристроить.

— Удачи Вам, — сказал Петр Иванович, и пошел дальше.

Весь день он думал о старом Джеке, но так и не решился поговорить с женой. Проворочался ночь и заснул под утро. Он проспал дольше обычного, а когда встал, жены не было дома. На кухне лежала записка: "Ушла в магазин". Петр Иванович решился, быстро оделся, схватил поводок Грея и почти побежал к тому дому, где встретил девушку. Сентябрьский дождь барабанил по зонтику. Он позвонил в квартиру. Ему открыла стройная женщина.

— Я — насчет собаки. Говорят, Вы собаку отдаете? — спросил Петр Иванович.

— А я его выкинула, — ответила женщина, — вот еще, только псины мне здесь не хватало.

— Но Вы же говорили, что даете 2 недели.

— Да мало ли, что я говорила. Надоел, жрал много, и спать на диван лез. Если уж он так Вам нужен, поищите возле дома, я его на улицу выставила.

Петр Иванович обошел вокруг дома, пробежал по кварталу, собаки нигде не было.

— Старый, долго на улице он не протянет, — подумал Петр Иванович, — надо надеть куртку и пойти поискать.

Петр Иванович уже почти дошел до своего дома, когда позвонила жена.

— Петенька, ты только не ругайся пожалуйста, не ругайся.

Опять какого — нибудь бомжа накормила, или кота с дерева сняла, — подумал Петр Иванович.

— Да говори уж, — сказал он.

— Ты знаешь, я шла из магазина, а он сидел во дворе, через 2 дома, прямо под дождем. И записка лежала: "Забирайте, не нужен", и папка с его документами. Я знаю, Петенька, мы договорились. Но он же седой, как и мы. Ты только не сердись, Петенька.

Петр Иванович посмотрел вперед. Под струями дождя, метрах в 20, стояла его жена. В одной руке она держала сумку с продуктами, а в другой – телефон. Джек сидел у ее ног. Петр Иванович побежал к жене. Ее седые волосы были мокрыми, очки совсем запотели. Он поцеловал ее холодные щеки и взял покупки.

Втроем, под проливным дождем они пошли домой.