— Вот именно, что каждый сам за себя. Лет восемь назад мой друг ехал в трамвае, целый вагон старушек, пьяный молодой человек и симпатичная женщина. Пьяный молодой человек приставал к женщине, засовывал руки куда не следует и вел себя разнузданно. Пассажиры попросили вмешаться, он вмешался. Вышла драка, у пьяного молодого человека нос сломан, зубы выбиты. Приехала милиция, начали собирать свидетельства — старухи по домам разошлись малахова смотреть, женщина под предлогом что у нее муж ревнивый и вся эта история ей ни к чему заявление писать не стала. Итог ясен — мой товарищ получил два года условно за хулиганство и платил за лечение зубов подонка.

— Нужно понимать реалии нашей страны и характер россиян. "Кто хочет быть свидетелем, граждане? Имена, фамилии!". Нужно всегда об этом помнить, когда, например, захочешь защитить девушку от 5 пьяных отморозков. Потом может оказаться, что отморозки – это бедные школьники, которых ты хотел ограбить, а девушка на тебя заяву об изнасиловании накатает.

А потом истории про то, как "я лежала в сугробе а мимо шли люди и всем было начхать"...

"Закон суров, но он закон", — есть такое древнее изречение. А что делать, если он не только суров? За законотворчеством доморощенных слуг не всегда успеваешь следить, а уж за заграничными – тем более.

В Южной Корее дорожные полицейские обязаны докладывать начальству обо всех взятках, полученных от водителей. Хорошо еще, что проценты не требуют.

В 80-х годах работала медсестрой в хирургическом приёмнике, поступает амбал 1.90 роста и веса полтора центнера с разбитой башкой. Приходит нейрохирург и начинает собирать анамнез, а в процессе неврологическим молоточком перед его глазами водит, по коленкам и предплечьям постукивает. Уж не знаю, что этому амбалу в башку взбрело, только кинулся он на доктора, повалил и под себя подмял, одни ноги из-под амбала торчат. Сказать, что я перепугалась — не сказать ничего, охраны в те годы никакой не было, во мне 50 кг. Позвонила я скорей в отделение с криком "наших бьют" и, пока врачи бежали бегом с седьмого этажа, подскочила я к амбалу и что было сил дёрнула за ногу. Амбал дёрнулся и затих, а я чувствую, что его нога с ботинком из штанины выходит и у меня в руках остается. Стою, ни жива, ни мертва, вниз боюсь посмотреть, тут хирурги прибежали и на вопрос, что происходит, получили ответ:

— Я ногу мужику оторвала.

Протез оказался.

Мужика в обезьянник, нейрохирурга на больничный, а меня два часа чаем отпаивали. Зато потом, если какой-нибудь бузотёр поступал, хирурги ему говорили:

— Ты здесь не очень-то, а то щас Наташку позовём, она тебе живо ноги повыдёргивает.

Вчера иду, не спеша, смотрю, впереди парочка стоит, прощается. Чмокнулись и разошлись в разные стороны. Он пошел в направлении меня, она в противоположном.

Через несколько шагов она оглянулась, посмотрела ему вслед, как бы ожидая, что он тоже повернется, но, не дождавшись, пошла дальше. И тут синхронно, как только она отвернулась, он в ту же секунду поворачивается и тоже несколько секунд на нее смотрит, как бы ожидая, что она обернется, но тоже не дождался ее (в голове сразу заиграла известная песня Леонидова).

И так мне тоскливо стало от этой картины, что я не выдержал и, когда парень со мной поравнялся, ему говорю: "Она тоже оглянулась, пока ты не видел".

Господи, я таких счастливых глаз 100 лет не видел. Всем добра.