На одной из шахт взрыв, причем взрыв на поверхности, есть — нет пострадавшие неясно. Все это довольно странно, из серии "так не бывает", выезжаем. Сюжет. Конец смены, бригада шахтеров вышла "на гора", у АБК курилка — четыре лавочки по периметру и в центре урна. Здоровая такая, в виде тюльпана, алюминиевая литая. Раньше такие в городе стояли везде, в те еще времена, когда цветмет не собирали — не сдавали. Мужики в курилку — курить больше нигде на территории нельзя. Сидят трепятся, курят после смены перед мойкой. Среди них взрывник, пошарил у себя в карманах и обнаружил кусок сантиметров 40 — 50 шнура детонирующего. Лишний кусок остался после отпалки, забыл в забое выбросить. Положено сдать на склад ВВ, но из-за ерунды на склад идти? Шнур в урну полетел, там загорелся от окурка. От огня он взорваться не может, но температура большая. Все это знают, не обращают внимания. Покурили, встали, развернулись и пошли в мойку. Тут-то урна и рванула, со слов прямо как бомба взорвалась. Физика — на улице прохладно, урна у земли толстая, а у края алюминий 0, 5см, внутри температура бешеная. Результат — штук шесть ободранных жоп. Говорят, эту бригаду так потом и называли — в жопу раненые.

Был у моего деда друг Миша — раздолбай страшенный, но при этом — лейтенант артиллерии.

Командовал этот друг машинкой залпового огня (как сейчас это называется) под названием "Катюша". Хорошо, плохо ли командовал, но машинка бегала, по немчуре исправно шмаляла.

Дело было летом 1942 под Сталинградом, передислоцировали дивизион "Катюш",

Решил я намедни взять мяса побольше, чтоб наготовить к Новому году пельменей, отбивных и т. п. (поскольку все мои любимые рецепты начинаются со слов "Возьмите кусок мяса..."). В процессе разделки, естественно, под ногами крутился кот и свою долю получил, сказал спасибо и пошёл спать. Я пошёл работать за комп. Через несколько часов приходит наглый рыжий и опять требует жрать. Причём известно, что если достаточно быстро ему не дать, то он станет угрожать, что пойдёт драть стену (в нормальном состоянии дерёт прибитый к стене валенок). Поскольку всё равно перекур нужен, иду, даю ему его любимую мойву. Сидит над ней, медитирует.

Потом хватает в зубы рыбину и куда-то уносит. Ну, думаю, опять рецидив детства — когда был маленький, старался есть не на людях, боялся, что отберут, видимо первые хозяева глупо над ним шутили. Ладно, бывает.

Через некоторое время иду, пардон, в сортир, а там в кошачьей кювете лежит эта мойва, и рядом сидит кошак, и довольно щурится! Пришлось одну заготовку для отбивной ему отдать.

Третий день не начинает мойву есть, пока не пообещаешь кусок мяса...

Пришлось как-то раз сходить к невропатологу. Не хотелось, но пришлось: правый глаз ни с того ни с сего начал дёргаться, а рука — неметь... Врач — молодая, симпатичная — расспрашивала меня добрых полчаса: какой у меня режим дня, физические нагрузки... А у меня — три работы — три! — плюс подработка, все работы — на разных концах города, машины, натурально, нет, так что всё — пешочком, пешочком, бегом. Встаю в четыре утра, ложусь... Да, собственно, не ложусь, так как одна из работок-подработок — ночной сторож. А деньги все бухаются на "коммуналку" и на кредит, чёрт бы его побрал, а не брать кредит было невозможно, потому как на похороны бабки и на адвоката по судебному процессу и з-за наследства... И глаз дёргается, словно я постоянно всем подмигиваю. Делать-то что?

Выслушала меня эта дама и говорит:

— Рекомендую выплатить кредит. Не знаю уж, как насчёт чего другого, но, как только выплатите кредит, глаз точно дёргаться перестанет...

В 1929 году в США, в результате Великой Депрессии, сотни тысяч людей были уволены с работы и нуждались в помощи. Как грибы после дождя, возникали различные добровольческие организации.

Среди таких организаций была и "Организация помощи нуждающимся" в штате Атланта.

На годовом собрании за 1929 год был утвержден отчет о деятельности организации. Направили письмо губернатору с просьбой о финансировании на будущий год. Получили.

Комитет проделывал огромную работу. Члены комитета организовывали благотворительные концерты, ходили по квартирам, собирали пожертвования на улицах, писали письма богатым людям, выступали по радио, публиковали объявления.

Годовой финансовый отчет организации был составлен идеально. В нем было учтено все – аренда помещений, транспорт, связь, командировки, реклама, зарплаты, премии. Без с@чка и задоринки оформлялись собранные пожертвования.

Только в минфине заметили забавную деталь — графы „расходы на помощь нуждающимся” в отчете не было... Ее как-то пропустили невзначай.

Бухгалтерский баланс организации сходился до цента.

Марьян Беленький